Заголосила было Алена:

– Сема, лучше заруби меня на месте, я им живой не дамся!

Заткнул я ей рот, велел всем спешиться. Подивились побратимы, да послушались, хоть на голову мою с опаской и поглядывали.

Поднапрягся я, обернул коней деревьями, друзей пнями, пса с вороном – ежом да белкою, себя – змеюкой подколодной, красну девицу – красным мухомором. Налетели ковры, опустились – что за притча? Обрываются следы у леса, стоит трава не примята, земля не натоптана. Покрутились дружинники, в затылках поскребли, мухомор ногой наподдали да и улетели несолоно хлебавши.

Алена из крапивы сама выбраться не может, стоит боса на одной ноге:

– Ты, Сема, это нарочно!

– Да уж не нарочней колокольчика оброненного!

Все-таки пожалел ее, вынес на траву. Вскочили мы на коней, поскакали дальше.

Волчок язык высунул, едва за нами поспевает:

– Вахрамей не дурак, узнает про лес в неурочном месте и завернет дружину!

– Еще один вещун выискался!

Едва пять верст одолели, опять ворон знак подает: нагоняет нас дружина вахрамеевская, ковров вполовину прибавилось…

Обернул я коней озером, себя с побратимами – карасями златоперыми, собаку камнем, ворона малым зябликом, Алену – кустом ракитовым.

Примчалась погоня к озеру – нет дальше дороги. Порыскали-порыскали, притомились, справили у куста малую нужду и обратно полетели.

Зяблик им вслед:

– Наша взяла! Не к добру! Кар-р-р, кар-р-р!

Только Алена не рада – стоит, руки растопыривши, парни со смеху покатываются.

– Ну Сема!!!

– Вон ручеек в траве журчит, мы обождем…

– Ты нарочно!!!