Мы, словно балерины на пуантах, влетели в кабинет начальницы. Она стояла, нависая над столом всей своей точеной фигурой, и напоминала подавившуюся лягушкой цаплю.

– Что случилось? – воскликнули мы, замирая от страха.

– Мой кристалл взломан, – упавшим голосом сказала императрица, ой, то есть Мокрида. – И из него похищена очень важная информация.

– Как вы это узнали, Мокрида? – осмелилась спросить я.

Мокрида посмотрела на меня как на круглую дуру, а потом закричала:

– Юлия, это вы, все вы! Вы вчера дежурили, пока я и Флоренс летали в Толедо, а значит…

– Я ни в чем не виновата! – воскликнула я. – Я не покидала своего рабочего места…

Очередная ложь.

– Я дежурила, я заметила бы, если бы кто-то прорвался в ваш кристалл.

Мокрида кипела от гнева:

– Даю вам десять минут, Юлия, на то, чтобы вы выяснили, каким образом произошел взлом моего кристалла. Если вы не предоставите мне полного отчета о своих вчерашних поступках, вы уволены. Вон из кабинета. Флоренс, вас я попрошу остаться.

Черт!

Я вышла из кабинета Мокриды, ощущая, что меня окатили помоями. Я понимала, что ни под каким видом не должна сообщать Мокриде о вчерашнем разгуле. Святая Вальпурга, что же мне делать? Я не могу сказать, что дорожу этой работой, и если б Мокрида меня уволила, не заплакала бы. Но! Как на меня посмотрит Дарья Белинская, Госпожа Ведьм? Как на меня посмотрит тетушка?

Разочарованно.

И они непременно скажут: «Что же ты не оправдала наших надежд, Юленька?! Выходит, тебе нельзя доверить ничего, раз уж ты не справилась с такой несложной должностью, как должность младшего секретаря?»

Вот-вот. Так они и скажут. И мне будет стыдно.

Мне уже сейчас стыдно.

Лгать или исповедаться?

Я заныла словно от зубной боли и поднесла пальцы к вискам, будто у меня начиналась мигрень. В этот момент из кабинета вышла Флоренс. Она смотрела на меня с тревогой и страстным желанием помочь.

– Юля, – твердо сказала она. – Ты должна мне все рассказать. Потом мы вместе решим, как говорить об этом Мокриде. Мне ты можешь доверять, как себе.