— Ты кто? — изумился он.

— Здравствуй, Иванушка! — ответила она на удивление знакомым хрипловатым голосом. — Вот и кончилась моя гроза. Знай же, мое настоящее имя Радоника, я дочь царицы Рогнеды. С малых лет я жила в Медном царстве, во владениях царя Елисея, который всегда был для меня словно отец, а дочери его, славные двенадцать царевен — милые сестрицы. Я любила их всех, но пуще прочих царевну Светлояру, кроткую голубку. Когда же я узнала, как царица Рогнеда обошлась с моей названой любимой сестрой, я решила во что бы то ни стало спасти Светлояру. Ночью я тайком пробралась в материны покои, нашла волшебную шкуру белого волка и надела ее на себя. Стрелой полетела я вослед за Светлоярой, в образе волчицы мчалась от зари до зари, не чуя усталости и думая только о милой сестрице. Но моя жестокая мать прознала обо всем и пришла в ярость. Обернулась она черным вороном, полетела быстрее ветра и настигла меня раньше, чем наступила следующая ночь. Хотела царица убить меня на месте, но я пала на колени, моля о пощаде. И она простила меня, оставила мне жизнь, но нарекла Громовестой — Проклятой Громом — и повелела мне волком белым рыскать по лесам и горам до тех пор, пока не сыщется добрый молодец, который полюбит меня и зверем. Долго я скиталась, не смея показаться никому не глаза, долго искала я того, кто сможет увидеть во мне не зверя, но друга. Много молодцев повидала я на своем веку, но никто из них не полюбил меня за одно только сердце и душу мою. А потом я встретила тебя, встретила и решила помочь ради того только, чтобы спасти мою названую сестру от царицы Рогнеды. Но день за днем я все больше желала, чтобы ты узнал меня не как волчицу Громовесту, но как княжну Радонику, которая жаждет снова стать человеком. Теперь же все кончено, проклятие снято. Ты полюбил меня зверем рыскучим, полюби же теперь красной девицей.

Ваня во все глаза смотрел на нее, ничего не понимал и только улыбался как‑то жалко и глупо. Радоника рассмеялась:

— Ну что же ты молчишь, Иванушка? Али не рад?

— Рад, — пробормотал Ваня, окончательно сбитый с толку, — а можно я тебя по‑прежнему Вестой звать буду?

— Можно, — улыбка ее стала еще шире, — так и знала, что ты об этом попросишь.

— Да… — задумчиво проговорил потрясенный Ваня.

Он встал и помог встать Весте, с изумлением глядя на нее. Была Радоника ростом чуть пониже Ивана, плечиста и статна собой, с сильными руками и ногами, высокой грудью и крепкой спиной. Он смотрел на нее и думал, что сказать. Быть может — повторить, что любит, быть может, спросить, как она себя чувствует, но, в конце концов, Иван просто привлек ее к себе и крепко обнял. Веста спрятала лицо у него на груди и, казалось, тихонько заплакала. Но когда она вновь взглянула на Ваню, глаза ее были сухими, и в них светилась только нежность и ласка.