Не забывая следить за выражением ее лица, я одновременно старался, чтобы на моем лице никак не отразились истинные мои намерения относительно дальнейшей судьбы ее дорогого Джеттеро. Графиня Крэк сосредоточенно обдумывала сказанное мной.

— Я соглашусь при одном условии, — наконец объявила она. Я молча ждал продолжения.

— Если вы передадите мне на хранение эти документы, — сказала она, — я приложу все усилия, чтобы уговорить Джеттеро как можно скорее покинуть планету и так же быстро возвратиться обратно.

Это меня ничуть не удивило. Я уже и раньше подумывал о том, что может сложиться такая ситуация, поэтому постарался заранее определить, какую угрозу моему положению она может нести.

Тщательно все взвесив, я пришел к выводу, что опасность минимальна. В известной степени я даже испытывал какое-то злорадное удовлетворение, сознавая, что эти фальшивки графиня будет теперь постоянно иметь при себе. Этим самым я как бы накладывал печать смертного приговора на ее хорошенький лоб. (…)!

— Если, — сказал я, — вы дадите мне честное слово, что не покажете документов Хеллеру, что даже не станете упоминать о них, то я смогу отдать вам их на хранение. Но, — прибавил я строго, — учтите, что тут таится опасность и для вас лично. Документы вышли из двора его величества, и лицо вашего социального статуса рискует жизнью, просто храня их без специального на то разрешения.

— Но ведь существует опасность, — сказала она, — что вы, скажем, сами сможете использовать их не по назначению, так ведь? Поэтому я полагаю, что будет надежнее, если они все-таки будут храниться у меня, не так ли, Солтен? Безусловно, они будут предъявлены только в нужный момент. Я грустно покачал головой:

— Вам следовало бы больше доверять мне. Мне совсем не хотелось бы причинять Хеллеру какой-либо вред.

Ну что ж, она наверняка сама в этом не сомневалась, считая, что ее гипнотическое внушение продолжает действовать. Она взяла у меня непромокаемые конверты, убедилась, что документы попрежнему на месте, закрыла конверты и так ловко приклеила их специальными лентами себе на тело, слегка приподняв край свитера, что снаружи невозможно было обнаружить ни бугорка, ни складочки.

Она пристально поглядела на меня:

— Я должна от всей души поблагодарить вас, Солтен. Вы действительно заслужили благодарность.

С равным успехом она могла бы благодарить меня за то, что я всадил ей нож в спину. Я коротко попрощался и ушел.

Весь обратный путь к Правительственному городу я с трудом удерживался от того, чтобы не расхохотаться вслух и не закричать от радости. Особым праздником для моей души являлось сознание того, что я получил сейчас дополнительную власть над ними. Достаточно моего единственного слова — и ее тут же обыщут, а потом подвергнут пыткам и предадут мучительной казни за хранение фальшивок. Но это вовсе не входило в мои планы. И все-таки одна только возможность такого решения вселяла бодрость. Я с превеликим трудом сдерживал себя, стараясь не давать волю обуревавшим меня чувствам. Мне предстоит еще масса дел. И каких дел! Пока положено только начало!