Каждое дело нужно стремиться доводить до совершенства, но если это не удается, необходимо доводить его до конца. Из тайника, оборудованного под одной из расшатанных досок пола и надежно служившего мне для хранения материалов, используемых для шантажа, я извлек оригиналы и копии, на которых было запечатлено совершенное Рейзой Торром убийство. Потом я извлек пленку из его камеры, ознакомился с тем, что ему удалось снять, и сунул пленку и саму камеру в дезинтегратор. (…) дурак. Если бы я привел его сюда, он бы здесь все перерыл, чтобы обнаружить то, что могло быть связано с ним, и наверняка постарался бы вдобавок нарушить данное мне слово. Он даже мог бы попытаться убить меня, как только заполучил бы все эти картинки. (…) дурак. А что до видеозаписей, то они не играли никакой роли. Никто не узнал бы меня в гриме. Однако Торр мог выступить в роли свидетеля. А тут уж входит в силу старое правило Аппарата, которое даже он, при всей его тупости, должен был бы знать назубок: небрежные и недальновидные умирают молодыми.

Я зевнул и почувствовал, как устал. Надо все-таки соснуть. Что ни говори, а денек сегодня выдался очень напряженным! Но, с другой стороны, для офицера Аппарата он был самым обычным. Честно говоря, трудно себе представить, как справлялось бы со всеми своими делами правительство, не имей оно у себя на службе таких преданных долгу людей, как мы. Наверное, без нас система развалилась бы на мелкие кусочки.

ГЛАВА 7

ГЛАВА 7

День начался довольно мрачно. Водитель мой явно встал не с той ноги. Когда он подал аэромобиль, я из вежливости осведомился у него, хорошо ли он провел свободную ночь, а потом всю дорогу до офиса мне пришлось выслушивать рассуждения на тему «Как может кто-то хорошо провести время, если у него нет ни одной кредитки в кармане?» или «Человек может просто подохнуть с голода, если вынужден обходиться длительное время без пищи», и уж совсем на истерику смахивал рассказ о каком-то офицере, который погиб в авиационной катастрофе и только потому, что его голодный водитель все время только о том и думал, как бы раздобыть денег и как это он впал в такую нищету. Я же принял твердое решение полностью игнорировать его пустые слова.

Когда мы прибыли в офис, я немедленно поручил Ске перенести коробки и ящики с наклейкой «Занко» из подвала в машину. Но и это не избавило меня от его брюзжания. Небрежно швыряя ящики в багажное отделение, он не забывал при этом отпускать комментарии типа: «Я чуть было не угробился окончательно, вычищая эту машину, а вам хоть бы что» или «Это же вам не какой-нибудь паршивый грузовик». Мне это настолько надоело, что я просто выбрался из багажного отделения — там все равно не останется свободного места, когда все будет погружено, — и купил у уличного торговца булочку и горячего бульона. Ловко это я сообразил выгрести из кассы в магазине все жетоны. Теперь у меня их набралось столько, что хватит и на завтрак, и на обед.