— «Жила-была Параскева-3асечница, женщина скромная, тихая, домовитая, но незамужняя. Так уж случилось, что природная стыдливость мешала ей выйти замуж. Придут к ней свататься, а она вся зарумянится, покраснеет и скажет: «Нет». Потом плачет, одной-то век вековать скучно, да и детишек хочется. Вот случилась однажды буря и непогода, а у Параскевы корова потерялась, идет она, гонит ее домой, а по дороге ей старичок тщедушный такой, сморщенный, в чем только душа держится. А на спине у него вязанка, чуть не придавила горемыку.
— «Жила-была Параскева-3асечница, женщина скромная, тихая, домовитая, но незамужняя. Так уж случилось, что природная стыдливость мешала ей выйти замуж. Придут к ней свататься, а она вся зарумянится, покраснеет и скажет: «Нет». Потом плачет, одной-то век вековать скучно, да и детишек хочется. Вот случилась однажды буря и непогода, а у Параскевы корова потерялась, идет она, гонит ее домой, а по дороге ей старичок тщедушный такой, сморщенный, в чем только душа держится. А на спине у него вязанка, чуть не придавила горемыку.
— Что ж вы, дедушка, так себя надсаживаете? — воскликнула Параська. — Дайте я вам помогу. — И взвалила вязанку на свою спину. — Где вы живете, дедушка? Далеко ли идти?
— Что ж вы, дедушка, так себя надсаживаете? — воскликнула Параська. — Дайте я вам помогу. — И взвалила вязанку на свою спину. — Где вы живете, дедушка? Далеко ли идти?
— Ой, далеко, доченька! — вздохнул дед. — Живу я во сыром бору, во густом лесу, за мшистым болотом, на горочке.
— Ой, далеко, доченька! — вздохнул дед. — Живу я во сыром бору, во густом лесу, за мшистым болотом, на горочке.
— Что ж вы там кушаете, дедушка? — удивилась Параська.
— Что ж вы там кушаете, дедушка? — удивилась Параська.
— Кушаю я там сухие корешки да мухоморы, — ответил дед.
— Кушаю я там сухие корешки да мухоморы, — ответил дед.
— С кем же вы там живете?
— С кем же вы там живете?
— Со зверем лесным да жабами болотными, — закручинился старый.
— Со зверем лесным да жабами болотными, — закручинился старый.
— Да как же так можно?! — посочувствовала ему Параскева. — Я вот среди людей живу, а все равно одна-одинешенька.
— Да как же так можно?! — посочувствовала ему Параскева. — Я вот среди людей живу, а все равно одна-одинешенька.
Старик покачал головой:
Старик покачал головой:
— Не ходи со мной, девица, далеко это и тяжело. Будешь ты на болото ходить — станут тебя люди ведьмой называть, всякие гадости рассказывать, перестанут женихи захаживать, не будет у тебя детушек, не будет утешения в старости.