Олафу было все равно, кто это вырыл, в данный момент он считал создателей этой ямы наихудшими существами Мидгарда, имеющими в своей жизни лишь одно заветное желание - навредить ему, Торкланду, и успешно претворяющими свои замыслы в жизнь. Он, не стесняясь в выражениях, откровенно высказывал окружающим все, что думает по этому поводу, одновременно отжимая на себе промокшую до нитки одежду.

Сигурда купание привело в чувство после спасительных мер, предпринятых его конунгом.

Хэймлет со Свейном присели передохнуть. Но Кабни, несмотря на усталость, отказался от отдыха. Он полез в яму, чуть ли не в самую воду, и долго там что-то высматривал в темноте, потом прошелся вдоль канавы туда-сюда и вернулся как раз вовремя, к моменту, когда у его короля истощился запас ругательств и он замолк.

- Люди, живущие в Ромейской роще, очень образованные,- сообщил Кабни товарищам.- Эта яма, в которую провалился наш конунг, не что иное, как ирригационный канал. Поэтому и земля здесь не заболоченная.

- Какой-какой канал? - разом спросили у Кабни Хэймлет и Свейн.

- А этот, как ты там сказал, ирригационный, хуже обезьяны или нет? заинтересовался новым услышанным словом Торкланд.

- Не хуже и не лучше, мой король, ирригации - это такие системы, которые позволяют осушать заболоченную почву или, наоборот, увлажнять засушливые территории,- начал еврей объяснять викингам значение этого слова.

- Вот здорово, а зимой можно лето получить? - обрадованно спросил Свейн.

- Нет, зима и лето - это от Бога,- ответил Кабни. Суровые северяне ничего не поняли в объяснениях королевского советника, но прониклись уважением к народу, обладающему таким могуществом. Один Олаф остался не очень доволен.

- Может быть, они еще и по рунам читать умеют? - зло спросил он, но, не дождавшись ответа, решил, что хватит трепаться и следует идти дальше.

Через ирригационный канал викинги переправились, не замочив ноги. Он оказался неширокий, и его запросто можно было перепрыгнуть. Просто Торкланду в темноте не повезло. Сигурд уже двигался на своих двоих, тем более что люди больше не бежали, а шли спокойным шагом. Опасность миновала.

Вдруг Торкланд, как всегда возглавлявший колонну, запутался ногами в траве и с размаху шлепнулся на землю, еле успев подставить руки. В этот же момент лес огласился звоном множества колокольчиков. Казалось, звук раздавался отовсюду, будя задремавшую природу.

Торкланд сел. Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы отпало желание задавать конунгу вопросы. Даже при очень слабом фосфоресцирующем свете было заметно, как вздулись вены на его могучей шее, как в дугу сошлись брови, а рыжая борода просто поднялась дыбом. У Олафа ругательства застряли в горле. Безумный гнев парализовал его на короткое время. Не в силах высказаться, он молча начал распутывать тонкие, ловко укрытые в траве веревки, опутавшие его ноги.