Попятившись назад, я услышал хруст ломаемых шейных позвонков, и рядовой упал на асфальт.

– Гранатомётчики! Огонь! – скомандовал я двум солдатам, стоящим в отдалении и держащим убийцу под прицелом. Стремительно вбежав в помещение, я услышал грохот взрывов и понял, что всё кончено. Несколько человек в защитных костюмах бросились к месту трагедии, поливая всё вокруг специальным составом для нейтрализации последствий ядерных взрывов малой мощности. Хорошо, что я всё предусмотрел и приказал выдать солдатам специальные очки – иначе все они лишились бы зрения.

Через некоторое время мне доложили итоги: двое военнослужащих погибли, трое получили приличные дозы радиации, но так как сразу подверглись дезактивации, то жизнь их вне опасности. Остальные успели разбежаться и отделались лёгкой контузией. Преступник мёртв.

– От имени Верховного Правителя выражаю вам благодарность, – торжественно объявил я построенным в шеренгу солдатам. – С завтрашнего дня все вы будете получать пожизненную полковничью пенсию, независимо от того, будете служить дальше или нет. Семьи погибших получат денежную компенсацию.

– У них нет семей, – доложил командир отделения. – Они умерли совсем молодыми.

– Значит, компенсацию получат их родители. О происшедшем здесь событии вы должны молчать до конца своих дней. Ещё раз спасибо.

Я увидел, что хотел. Инопланетная аппаратура работала. Распорядившись опечатать помещение, в котором находился «саркофаг», я позвонил в Лондон. Через сутки эксперимент повторили на Ярославе, затем на Всеволоде. Втроём мы вернулись в столицу, где я, наконец, приобрёл свой нормальный вид и приступил к обязанностям главы государства.

Последним бессмертие обрёл Сергей Сергеевич. Профессора так и не поняли, в чём заключалась суть эксперимента. Они лишь сообщили мне, что использованная однажды жидкость меняет свой химический состав. Таким образом, в моём распоряжении остался запас жидкости, достаточный для того, чтобы сделать бессмертным ещё одного человека, и плюс к этому – возможность синтезировать её в нужных количествах.

По моему приказу «саркофаг» перевезли в Лондон и установили в подвале дворца. В качестве компенсации я разрешил профессорам возглавить исследования прочей инопланетной медицинской аппаратуры, на которой иногда встречались надписи на чужом языке. Учёные радовались, как дети, когда в телефонном разговоре с ними я выразил уверенность в том, что язык пришельцев скоро будет расшифрован.

– Вы не представляете, Сергей Семёнович, какая это бесценная для человечества аппаратура, – говорили они.