– Опять ты в сумке? Маг Блатомир, как же ты туда умудряешься так забраться, что ноги одни торчат?! Истинно, маг, раз ты творишь столько волшебства!

Вытряхнув из баночки несколько таблеток, я проворно вернулся на свет божий и захлопнул сумку.

– Вот. Смотри, любуйся, – жрица положила на кровать рядом со мной приплюснутую шкатулку, вместо крышки закрытую толстым стеклом.

Я, высыпав таблетки на стол, склонился над принесенной штуковиной. Чтобы отблеск светильника не отражался в стекле, повернул ее к себе и разглядел сухонькую кисть руки, почерневшую, жалкую, сжимавшую продолговатый цилиндр. Приглядевшись внимательнее, я обнаружил на цилиндре с десяток крошечных выступов, которые вполне могли служить сложной бородкой ключа. Один конец его оказался округлым и делал это странное изделие действительно похожим на боевитый член. Другой имел двенадцать ступенек и зацепов, пригодных для соединения с другой частью (первой половинкой ключа?). Но главное, я рассмотрел на нем тройной повтор начальной буквы имени богини – ведь именно такие знаки были на серебряном цилиндре, хранившемся в моей сумке!

– Шельда, дорогая… – растроганно произнес я. – Давай по этому случаю совершим возлияние. Душа просит. Не думал, что сегодня мне посчастливится оказаться так близко к величайшей реликвии!

Не дожидаясь ответа, я разлил остатки шампанского по кружкам и без колебаний вскрыл вторую бутылку.

– От твоего волшебного напитка так приятно шумит в голове, – призналась жрица, поднимая расписную посудину.

– Подожди-ка, – я вспомнил о клофелине, сгреб таблеточки и бросил в ее чашку. – Теперь еще сильнее зашумит, – заверил я. – Помешай там чем-нибудь, чтобы растворилось. Этим вот, – я протянул фломастер, поскольку ничего более подходящего поблизости не было.

Илийка оказалась недогадлива, а у меня не было времени объяснять, что клофелин подействует только при полном растворении в напитке. Поэтому я сам засунул фломастер в ее чашку и осторожно взболтал напиток. Жрица только зачарованно наблюдала, как пенится шампанское и окрашивается в невероятно-синий цвет (краска каким-то образом просочилась из фломастера). Потом мы пили маленькими глотками из ритуальных чашечек, закусывали шоколадом. Шельда с восторгом поглядывала то на меня, то на игрушечный гробик и блестящую упаковку нижнего белья. Меня же больше интересовала шкатулка с обрубком руки Пориза, вернее зажатый в ней медный цилиндр. Конечно же, он был не чем иным, как второй половинкой ключа – я в этом был убежден, и мне оставалось лишь дождаться, когда подействует клофелин.