Опустившись на ступеньки, я еще успел увидеть одним открытым глазом стайку молодых послушниц, шагавших через площадь к фонтану; девицу с длинными распущенными волосами у клумбы, приветливо махнувшую рукой.

– Привет, – отозвался я, и веко темной шторкой упало на глаз.

5

5

Поспал я, по всей видимости, не долго – не больше минуты. Опять в мои уши влетел бесцеремонный и сердитый голос:

– Булатов, сволочь такая! Что ты здесь уселся?!

– Отвали, – промычал я. – Спать сильно хочу…

– Ты вообще офигел что ли?! Спать он хочет! – передразнил меня тот же сердитый голосок, и я даже сквозь сон заподозрил, что принадлежит он госпоже Рябининой.

Тут же чья-то неласковая рука дернула меня за подбородок – голова откинулась назад, веки приподнялись, и я сквозь розовый туман узрел Анну Васильевну.

– Уйди, чудовище, – простонал я. – Видишь же – сплю я.

– Это я-то чудовище?! – на этот раз неласковая рука дернула мои волосы, и я окончательно вывалился из сна.

– Анька, – произнес я, поднимаясь на слабых ногах. – Нужно бы бежать отсюда, иначе я за наше здоровье не ручаюсь.

– Что ты там натворил? – великая кенесийская писательница, придерживая меня за воротник, покосилась на двери храма. – Говори скорее, Булатов. Ну-ка прекрати зевать и быстрее исповедуйся!

Она еще раз тряхнула меня за подбородок.

– Ничего особенного не натворил, – отозвался я, опасаясь, что мне предстоят утомительные объяснения. – Раздел только пречистую ручницу. Но я не виноват – сама напросилась.

– Ты раздел храмовую деву?! – изобразив на лице ужас, писательница отступила от меня на шаг. – Изнасиловать хотел?

– Не – она меня хотела. Шампанского с клофелином напилась и это… А может от шоколада ее растащило. Но я ей не дался.

– Ну и скотина ты, Игореша… – сквозь зубы процедила Элсирика. – Я знала, что тебя нельзя пускать одного! Открой глаза и смотри на меня!

Я глаза открыл и увидел, что мы уже не одни: у нижних ступеней собралось с десяток юных послушниц.

– Еще реликвию у них спер. И по ошибке сам выпил клофелина, – быстро пояснил я, услышав нарастающий гомон голосов в храме. – Сейчас что-то будет. Тикаем.