Подземелье оказалось именно таким, каким все его представляли: холодным, сырым, полным совершенно обнаглевших крыс и пауков размером с человеческую руку.

– Весьма неприятное место! – пробормотал шагающий впереди всех сэр Бонифаций, уже битых пять минут решающий, будить или не будить спящего Йорика.

Интуиция подсказывала, что лучше пока этого не делать, хотя с двумя мудрецами как-то поспокойней будет.

Факелы, укреплённые в ржавых скобах на стенах, давно отсырели, так что зажечь их не представлялось возможным. Но предусмотрительный Комуто сотворил небольшую летящую у самого потолка огненную птицу, освещавшую рыцарям путь своими пылающими крыльями.

Путеводный клубок неутомимо катился вперёд, перепрыгивая грязные места и паря в воздухе там, где булькали зловонные лужи.

– Дьявольщина! Господа, я, кажется, во что-то вляпался, причём во что-то очень нехорошее, запах, скажу вам, отвратительнейший…

– Это гнилая репа! – поспешил успокоить сэра Бонифация сэр Гэвин.

– М-да, – кивнул сэр Бонифаций, – а могло бы быть намного хуже.

– Здесь редко бывают люди! – сообщил замыкающий поисковый отряд Туоми, и все тут же услышали полный ненависти ко всему живому нечеловеческий вой.

Возможно, кое у кого под боевыми шлемами от этого воя волосы встали дыбом, но у кого именно, история стыдливо умалчивает.

– Успокойтесь, это всего лишь голодный Кейтолайнен… – решил развеять начинающуюся панику король. – Злой дух подземелий. Он больше пугает, нежели действительно представляет опасность. Вот смотрите… Ау-у-у-у…

В ответ из зловонных недр пришёл лаконичный ответ:

– О-а-а-а-э-э-э… – и все услышали, как лязгнули гигантские челюсти голодного злого духа.

– Прошу вас, Туоми, больше никогда так не делайте! – напряжённым голосом попросил сэр Нэвил, украдкой проверяя сухость нижней части своих доспехов.

– Вся эта мрачная обстановка… – Комуто картинно взмахнул рукавами. – Она навевает мне горькие воспоминания о моей бедной, полной лишений молодости. Наша знатная, но слишком гордая семья всегда прозябала в нищете, отказываясь принимать от императоров любые милостивые подачки. Мои предки, как и я, верно служили правителям родины, но всегда сторонились тщеславия и стяжательства. Именно в те годы я и сочинил эти горькие строки…

– Вам приходилось ночевать не дома? – сочувственно спросил сэр Дорвальд.

– По сути, у меня не было дома! – горько ответил самурай и нараспев прочёл очередное хокку:

У ветхой запертой на засов двери клубок остановился и, зависнув над полом, несколько раз мягко ткнулся в тёмное отсыревшее дерево.