Через борт перевалился и его спаситель… а точнее, спасительница. Молоденькая девушка-дэвкаци, всего на голову выше самого Стекимо. Она иронически улыбнулась, глядя на ошарашенное лицо юного рокушца — он, как и большинство его сородичей, до сего момента даже не задумывался, что среди дэвкаци есть и женщины.

— Матурбан кастарига, бао тапира умбан охана фо камгит, — добродушно сообщил парнишке старый рыбак.

Стекимо виновато улыбнулся — он не понял ни слова. До сего дня он даже не слышал, как звучит язык дайварани.

— Говорю: Матурбан не знал, что люди могут летать по воздуху, — повторил старик уже на ларийско-рокушском. Большинство дэвкаци Огненной Горы свободно говорят и на этом языке. — Зачем человек прилетел к дэвкаци?

— Я Стекимо Стузиан, Крылатый Гонец Рокуша, — оттопырил лацкан паренек, демонстрируя серебряный венок. — Его величество послал… к вождю…

Матурбан недовольно покачал головой — выловленный мальчишка закоченел и ужасно дрожал.

— Одана, вынимай сети, сегодня лов закончен, — вздохнул он. — Правим домой…

Старый рыбак с внучкой взялись за весла, и тяжелый баркас двинулся к берегу. Сети, связанные из тонких ремней, сиротливо свернулись на дне мокрой кучкой. В деревянном садке вяло трепыхался десяток некрупных рыбешек — сегодня хорошего улова не вышло.

— Выпей еще, маленький человек, — донеслось до Стекимо.

Уже сквозь сон он принял новую порцию чифиря, и перед глазами все поплыло. Два грубо вырубленных лица, старческое и девичье, расплылись, звуки превратились в невнятный гул, и Крылатый Гонец потерял сознание.

Он очнулся уже наутро. Глаза резко распахнулись, Крылатый Гонец исступленно схватился за грудь и резко вскочил на ноги — драгоценные письма пропали! Но он тут же успокоенно выдохнул — конверты, все так же аккуратно запечатанные, лежали рядом, на крышке высокого ларя.

Стекимо провел ночь в кожаном мешке, набитом соломой. Постель оказалась ему как раз впору — у дэвкаци тоже есть дети, и мебель для них делается поменьше. В очаге жарко горел огонь, а рядом с ним на трехногом табурете сушилась одежда Крылатого Гонца. Стекимо только теперь сообразил, что его переодели в чистое и сухое — полотняную рубаху и широкие шаровары. Вот костюмчик оказался совсем не по росту — Стекимо в нем просто тонул. Увы, свободной детской одежки в доме не нашлось.

— Выпей это, мальчик, — окликнули его.

Из-за занавески вышла Одана — та самая девушка-дэвкаци. В руках она держала бронзовую чашу с каким-то дымящимся варевом.

— Это… то, что вчера?… — опасливо спросил Стекимо.

— Нет, больше чаю нельзя — люди слабые, не выдерживают хорошее питье. Это горячая уха. Вот, возьми щепку.