— Мадмуазель Де Лярош, тётенька, ну можно я чуть-чуть порулю? Я ведь автомобиль водить хорошо умею, а самолет еще не пробовал. Честное слово, у меня получится! Ну, мадмуазель Де Лярош….

— Не сейчас, — коротко отвечала авиатриса. — И перестань дергать штурвал. Не мешай, тоже мне, племянничек выискался.

Сенечка ненадолго успокаивался, а потом снова принимался за своё…

Шаманка, наконец, прекратила свои пассы и прошла в пилотскую кабину. Там она решительно села в кресло второго пилота, зыркнула недобрым взглядом на Сенечку, отчего тот сразу перестал ныть, и сказала:

— Раймонда, ты меня слышишь?

— Да, мадам, — ответила авиатриса.

— Я нащупала пеленг Великого Орка, сейчас дам тебе курс, а то мы в этой простокваше до самой весны кружить будем.

— А дракон? — спросила Мадмуазель Де Лярош. — Я вообще-то за ним лечу.

— Огнехвост, похоже, летит наугад, — отмахнулась шаманка. — Только признаться не хочет, надеется, что оно само отыщется. Одно слово — мужчина. Если бы их способности соответствовали самолюбию, ах, как бы мы их любили! Тебе ли не знать мужчин?

— Вы, как всегда правы, мадам, — согласилась авиатриса. — Я вас слушаю.

Танька держала бубен перед собой, теперь его мембрана подернулась сеточкой и стала похожа на поверхность антенны системы наведения боевого истребителя. Естественно, самой современной антенны, с фазированной решеткой. Танька принялась водить бубном из стороны в сторону, пеленгуя Великого Орка, и скоро на его поверхности, у левого края, на засаленной, потемневшей коже появилась неяркая зеленая точка.

— Сигнал слабый, но есть, — удовлетворенно буркнула шаманка. — Левый разворот на полрадиана. Давай, девочка!

Огнехвост, переоценивший свои способности к магической навигации, грустно вздохнул и послушно повторил маневр.

Теперь точка оказалась в центре бубна.

— Вот так и полетим, — констатировала Танька-шаманка.

— Что Вы сказали, мадам? — переспросила авиатриса.

— Так держать, милочка, — приказала шаманка. — Скоро будем на месте.

Некоторое время они летели молча, только бубен иногда взрывался сухим треском, словно в него бросали пригоршни гороха, при этом зеленая точка, обозначающая положение Великого Орка, тонула в рое агрессивных грязно-бурых вспышек, но шаманка снова выуживала ее из вороха помех, нащупывая верное направление.

— Странные какие-то помехи, — пробормотала шаманка. — Сигнал словно вязнет в трясине, чую, действует какая-то поганая магия, а что за магия — никак не пойму.

Наконец экспедиция вынырнула из липкой небесной мути над озером, похожим на огромный овальный таз, до щербатых краев наполненный недоваренным холодцом. На дальнем берегу смутно виднелись палаты Великого Орка. На площади перед палатами копошилось нечто неопределенной формы, многорукое и многоногое, утыканное плакатами и флажками, оно пискляво и требовательно кричало, и даже с высоты было видно, что оно вело себя безобразно.