Добрался я до Сто шестнадцатой улицы как раз вовремя, чтобы успеть на экспресс. Когда двери его закрылись, меня разобрал смех.

Я это сделал! В сущности, все сработало превосходно.

Если законопроект пройдет, Симмонс зло посмеется над Хеллером и язвительно скажет ему, что он прошел, несмотря на его самые подлые замыслы. А если не пройдет, я мог с уверенностью гарантировать, что жизнь его превратится в такой кошмар, с которым даже ему будет не справиться.

Несясь в болтающемся громыхающем поезде, я зализывал царапины на руках, вполне довольный самим собой.

Что за беда, в конце концов, если тебя немного отделают? Как говорят в Аппарате: нужно быть крепким и несгибаемым. Таким я и был. И в подобные моменты ликования телесная боль казалась почти приятной.

Я нанес удар, который надолго запомнится Хеллеру и от которого он, возможно, не сможет оправиться.

Я понял, в чем состоит мой долг, и выполнил его. Так, как велит Аппарат.

Глава 2

Глава 2

По мере приближения срока совещания Совета Безопасности ООН – 14.00 в пятницу – я, честно говоря, приходил в неистовство.

Четыре дня я находился в Нью-Йорке, четыре дня терзал рацию – никакого Рата.

Еще повсюду шныряли рабочие, пытаясь все закончить к уик-энду, и поэтому вкалывали сверхурочно, отчего в квартире царила неразбериха.

Я решил попытаться в последний раз. Скрючившись в стенном шкафу, который уже покрасили, вдыхая удушливый запах еще не высохшей краски, я еще раз стал крутить ручки и тыкать кнопки рации. Я не взял с собой руководства по ее эксплуатации и поэтому в основном полагался на случай. Наверху, под стеклом у нее находились стрелка и красная кнопка, которой следовало бы зажечься.

Стараясь устроиться поудобней и не запачкаться краской, я случайно коснулся. той кнопки – и она засветилась! Случилось это впервые. А была ли она включена, когда я пользовался прибором раньше? Эти рации выпускались только парами и являлись очень простенькими механизмами. В военном министерстве ими пользовались исключительно генералы, поэтому требовалось, чтобы рации были совсем просты в обращении.

Я встряхнул ее, чтоб убедиться, не сломалось ли там чего.

– Я слушаю, – раздался вдруг голос Рата.

– Дрыхнешь на работе! – набросился я на него. – Это сразу видно!

– Офицер Грис? Где вы находитесь?

– В Африке, кретин! А где же еще я, по-твоему, могу находиться?

– Что-то для Африки, офицер Грис, голос у вас звучит ужас как громко. У меня чуть не лопнули перепонки. Но теперь я убавил громкость, почти совсем.