– Вы не знаете Гриса, – настаивала Крошка. – На этот раз он действительно добился своего. Вот почему я и решила, что нужна моя помощь. Когда я увидела его по хоумвизору, я сказала себе: "Нет! Не может быть! Но вот он – у меня перед глазами! Грис! Он опять провернул это дело!"

– Дорогая моя… Какое такое дело он провернул опять?

– То же самое, за которое я приговорила его к пожизненному заключению. Двоеженство!

Потрясенный, лорд Терн вытаращил глаза. Двоеженство считалось на Волтаре одним из тяжких видов преступления.

– Нет-нет, это, должно быть, какая-то ошибка. Вы, наверное, говорите о другом человеке. – Он как бы упрашивал свою судьбу: ну пожалуйста, не надо мне больше неприятностей с Грисом.

– Если бы я могла повидаться с ним, – сказала Крошка, – вы бы сразу же убедились, что это правда.

– Надеюсь, что это какая-то ошибка, – молвил лорд Терн. И поспешил добавить: – Знаете, ваше величество, мы можем уладить это немедленно. Если вы позволите, чтобы ваш паланкин перенесли в судебный зал, я велю привести туда Гриса.

Крошка Буфер кивнула, и ее унесли в главный судебный зал. Паланкин поставили перед сиденьем свидетелей, огороженным со всех сторон. Крошка задернула занавески.

После довольно продолжительного ожидания шестеро вооруженных охранников привели Гриса.

Грис не знал, зачем его ведут в суд. Задернутый занавесками паланкин ни о чем ему не говорил. Но когда он увидел, что его путь лежит не в камеру казни, а в зал допроса, вероятно, для того, чтобы выяснить какие-либо детали о его преступлениях, то немного приободрился. Грис прошел за барьер, отгораживающий место свидетелей, стараясь произвести хорошее впечатление на лорда Терна, усаживающегося в кресло на своем возвышении для судьи.

– Грис, – обратился к нему лорд Терн, – вас когда-нибудь приговаривали к пожизненному заключению?

– Все мои преступления в моей исповеди, ваша светлость.

– Возможно, и так. Я еще не читал. Так что просто ответьте искренне, вас когда-нибудь судили и приговаривали к наказанию в стране под названием Мовиола?

Грису выпала очень тяжелая ночка. Но он знал, что выглядеть виновным в чем-то – это уж последнее дело. В конце концов, все его преступления совершены из-за Хеллера, и он объяснил это в своей исповеди. Грис заставил себя непринужденно рассмеяться и сказал:

– Это нелепо.

– Здесь есть один свидетель, который утверждает обратное, – заметил лорд Терн и махнул рукой в сторону закрытого паланкина.

Грису удалось изобразить на лице самоуверенную улыбку.

– Нет на Волтаре никого, кто мог бы утверждать такое, потому что это ложь. – И он бесстрашно посмотрел на занавески.