Отхохотавшись, и наделав кучу фото, все дружно двинули в школу. У нас же ещё чаепитие в планах, и обсуждение фотографий. А во мне вдруг проснулось какое-то беспокойное чувство. Покопавшись у себя в душе, я опознал в этом чувстве ответственность. Надо же! Проклюнулось таки! Подросло и заколосилось! Это к добру или к худу? Раньше оно вылезало из тьмы бессознательного, только если я накосячу.

Короче говоря, ответственность требовала от меня делать хоть что-то, что бы в запутанной ситуации хоть как-то сориентироваться. Я с сомнением пошарил по извилинам, но никаких толковых идей на эту тему не нашёл. Пришлось принять за план действий сомнительную мысль спросить совета у взрослых. Вот, что-то меня раньше эта идея никогда не выручала, а только всё запутывалось ещё больше. Но за неимением других идей… надо же чем-то беспокойное чувство ответственности унять.

Так что ушёл я пораньше, ограничившись одной маленькой чашкой чая. И ту чуть не разбрызгал, когда мне Тахион фотографии меня в тире показал.

* * *

Шёл я, значит, из клуба, шёл, задумавшись, и очнулся на лестнице в нашу станцию метрополитена. Ну, раз ноги сами сюда несут, не стану спорить с судьбой. Я достал мобильник, и набрал номер Олега Сергеевича.

— Да, — сухо и строго пробасил телефон.

— Здравствуйте, Олег Сергеевич! — поздоровался я. — Не помешаю?

— Через полчаса устроит? — в голосе полковника перекатывались раскаты недавней грозы.

— Да… — разочарованно вздохнул я, но полковник тут же перебил:

— Отставить! Алексей, ты сейчас где?

— Спускаюсь в метро.

— Понял. Заходи! — и полковник повесил трубку.

Бронированная дверь открылась навстречу мне, и автоматчик пропустил меня молча, ни чего не спросив. Через дверной проём караульного помещения я мельком углядел монитор с моей фотографией. Знакомая дверь полковничьего кабинета открылась мне на встречу, выпуская троих красных, как после сауны, младших офицеров. Я вошёл.

— Можно?

— Можно… кхм… не при детях будь сказано, что и где. «Разрешите» надо спрашивать. Проходи! Присаживайся!

Полковник, говоря это, гнул в пальцах скрепку. А потом ею открыл свой сейф, достал оттуда заварной чайничек, варенье, и французский батон.

— Не обращай внимания, — сказал мне Олег Сергеевич, заваривая чай. — Это у нас тут служебная… кхм… рутина. Профилактические порки подчинённого персонала. Представляешь, беру в руки секретные документы…

Полковник достал три чашки, в две аккуратно разлил чай, пододвинул одну из них мне, а в третью чашку наложил варения из банки. Потом убрал банку назад в сейф, сел, наконец, и продолжил рассказ: