Я попыталась вырваться, безрезультатно, парень держал меня одной рукой, а второй методично стаскивал Лешкину рубашку. Одежда на мне была той же, что и при походе в магазин: то есть, рубашка и капри, шлепок правда на ногах не было. Рубашка издала подозрительный звук и оказалась небрежно откинутой на пол, парень разочарованно вздохнул. Ага, получи фашист гранату, под рубашкой оказалась футболка, в которой я обычно сплю. Значит, Лешик меня еще и переодел, а я спросонья не врубилась.

— Дэл, тебе так не терпиться взять свою Тео, что ты решил не ждать церемонии? — раздалось откуда-то из угла, мы как по команде вздрогнули.

— Мануэль, тебя это не касается, так что пошел вон! — угрожающе прорычал насильник.

— А девочка, кажется против и ей мое присутствие наоборот нравиться — из тени вышел клон лежащего подо мной гада, вот только глаза у него переливались всеми цветами фиолетового.

Теперь оба взгляда были устремлены на меня, я ойкнула, в данный момент мои ногти монотонно расцарапывали руки рыжего мерзавца, которыми он по-хозяйски оглаживал мою филейную часть.

— Да, она определенно против — хмыкнул он и убрав наконец свои клещи с меня усадил на подушку. Сам же встал завернувшись в простыню и стал ходить по комнате, не спуская при этом глаз с меня.

— Кажется, твоя будущая Тео не очень рада обретению хозяина? — так, если я правильно поняла, этот фиолетик считает меня какой-то Тео. А этого зеленоглазого — хозяином, нет, так дело не пойдет.

— Это что похищение? — подала я наконец голос, вместо спокойствия и решимость в нем звучал страх и робость. Главное, чтоб до них дошло, что храбрюсь из последних сил, надо чтоб они отвлеклись на интонации. А то со взглядом проблемка, сразу видно, что не считаю их опасными, а так нельзя. Похитителей раздражать не стоит, а то мало ли, вон этот рыжий вроде и не силач, а держал меня одной рукой без особых усилий!

— В каком-то роде — протянул фиолетик, за что получил гневный взгляд зеленоглазого.

— То есть вы получите за меня выкуп и отпустите? — с надеждой я посмотрела на своих мучителей, надежда вышла так себе. Как не прискорбно, но комедиантство не мое. К тому же не совсем я дура, то есть совсем не дура, знаю, что жертвы киднепинга редко возвращаются домой в добром здравии, если вообще возвращаются.

— Нет — рыкнул зеленоглазый и вот, мгновение назад он стоял в другом конце комнаты, а сейчас крепко, до синяков сжимает мои плечи и с ненавистью смотрит на своего двойника.

— Вы меня убьете? — так и испуга побольше в голосе, испуга, а то не поверят.

— Что ты, я — никогда! — выдохнул он мне, зарывшись лицом в волосы, как-то подозрительно потемневшие, может освещение? Нет, тут и впрямь появились черные пряди, ой опять отвлеклась — я никогда не причиню тебе боль.