Томирис несколько секунд разглядывала меня из-под повязки, вызывая ощущение бегающих по коже муравьев. Блядь, у этой бабы взгляд как у рентгеновского аппарата! Ощущаю себя как та лягушка, которую растянули на столе садисты-студенты и самый криворукий из них, вооружившись скальпелем, примеривается как бы получше вскрыть мне брюхо…

Наконец она фыркнула и тряхнула черными волосами, собранными в длинный хвост.

— Допустим, это так… Если услышишь это имя вновь, дай мне знать.

— Обязательно, — пообещал я.

Девушка вздохнула, с хрустом размяла шею и вновь выжидательно уставилась на меня.

А что я? Я ничего.

"Кончай придуриваться и думай что делать дальше!" — тут же получил ментальную затрещину от своей чешуйчатой паразитки.

"Как ты меня назвал?!"

"Зеленоглазой умницей, красавицей и просто лапушкой!" — улыбнулся я.

Ладно, шутки-шутками, но делать что-то надо.

— У нас есть два пути, — поскреб я непривычно гладкий подбородок. — Либо наверх, с боем прорываться через кучу стражи. Либо вниз, по-тихому пробежаться через канализацию. Я думаю, что разумнее будет пойти вниз.

— Рада слышать, — оскалилась Томирис, у которой уже окончательно погасли все ее божественные спецэффекты и она начала заваливаться вперед. Причем не меняя позы и выражения лица.

Я на автомате скользнул вперед и поймал барышню на руки.

— В отключке, — резюмировал я, глядя на обмякшую тушку.

"Эй! Ты куда уже руками полез?!" — тут же возмутилась Чешуйка.

"Проверяю пульс", — ответил я.

"На груди?!"

"Ну, сердце же там?"

Вдоволь полапав внушительные дойки, я действительно произвел быстрый осмотр. Благо, навык "полевой медицины" и студенческое ОБЖ заложили достаточные для этого знания.

И состояние этой самки терминатора я оценил как откровенно хуевое: переломаны все пальцы, куча синяков и ссадин, прерывистое дыхание, легкое обезвоживание, сильное переутомление…