Солнечный луч уменьшился и потускнел. В башне вновь стало темно. Правич на мгновение повернул голову и увидел, что в дыру просунулась голова Горгоны. Сама она смотрела вперед, но шевелящиеся змеи моментально заметили место, где стояли люди, и зашипели в полную силу. Константин не стал дожидаться, пока Горгона посмотрит в его сторону. Ему хватило неприятных ощущений от взгляда ее погибшей товарки, и больше испытывать подобные неприятные ощущения он не желал.

— Не шумите! — угрожающе прошипела Горгона. — Посмотрите на меня!

Правич услышал скрип досок и спохватился, поняв, что хитрый Мартин не стал упускать возможности. Пока Константин отвлекся на Горгону, он подобрался практически вплотную и со всей силы вонзил меч ему в живот.

Правич почувствовал глухую боль, отдавшуюся по всему телу, и удивился, что пронзивший его меч вызывает совершенно не те ощущения, которые положено испытывать. Нет холода металла, нет острой боли, нет запах свежей крови. Посмотреть на место, куда попал Мартин, он побоялся, и вместо этого уставился на врага глаза в глаза: пусть видит страдания убитого, чтоб они ему снились до самой смерти.

Но странное дело: Мартин оказался слишком далеко для человека, который глубоко вонзил меч. Да и оставшаяся часть меча была слишком длинной.

«Не может быть, чтобы он бился полутораметровым мечом, — пронеслось в голове Константина, — У него сил не хватит долго им размахивать. В чем дело?!»

Он уловил во взгляде Мартина удивление и непонимание, и все-таки решился взглянуть на собственную рану. Но никакой раны не было: меч пронзил рубашку и уперся в мышцы живота.

«Заклинание еще действует! — обрадовался Правич. — Но почему тогда мне больно?»

Сердито оттолкнув рукой меч Мартина, он приподнял рубашку и обомлел: живот словно мелом засыпали.

— Что за?… — воскликнул он изумленно: не помнил, чтобы кто-то так над ним издевался. Он дотронулся до живота и похолодел: обычно теплая кожа теперь была холодной. Мало того, живот не поддавался нажиму и не изменился, когда Правич постарался втянуть его в себя. До неправдоподобия рельефный пресс с отлично просматривающимися мышцами не желал гнуться. Константин постучал по нему кулаком, желая стряхнуть мел, и понял, что случилась настоящая беда: никакого мела не было и в помине, вместо нормальных мышц живот состоял из настоящего камня. — Что со мной?

Отошедший на несколько шагов потрясенный Мартин тихо ответил:

— Ты каменеешь.

Горгона наслаждалась паникой Правича, но в то же время на ее лице читался страх.

— Не шумите! — умоляла она. — Лучше посмотрите на меня!