Вытянув до предела свою цыплячью шею, тем самым максимально приблизившись к медвежьей морде, Ганс зашептал:

— Тебе невообразимо повезло. Я смогу исполнить любое твое пожелание. Ты не знаешь, кто я на самом деле. И если отпустишь меня…

Скривив от отвращения физиономию, Серенький не дал договорить колдунишке. Медведь выполнил просьбу Чернокнижника — отпустил. Предварительно раскрутив над головой. Тем самым обеспечил ту часть гороскопа, которая обещала стремительный взлет. По восходящей траектории, проломав раму, Ганс вылетел в окно.

— Нафига, спрашивается? — Васька недоуменно крутанул головой.

— А ты бы у него изо рта понюхал бы, потом бы спрашивал…

— Гадость он, конечно, замышлял, факт, — задумчиво произнесла Яна, — но пригодиться мог. Видел, как его негры слушаются?

— Ну, поторопился, — покаялся Серенький, — но, правда, такая вонь. Еще секунду и я бы похвалился содержимым желудка. Он все равно бы водкой захлебнулся, а так, может, выживет…

— И что будем дальше делать?

— В осла я больше не полезу! — Категорично сообщил медведь.

* * *

Порося, хоть и считали себя наивысшими существами (а может быть именно по этому), вместо того, чтобы принять присущую обыкновенным свиньям позицию, встать на четыре копыта и бежать, или, на худой конец, раз уж так повелось в сказочном мире, то на задних копытах, но все равно бежать, упорно продолжали продвигаться вперед согласно намеченному плану. Посредством дикой пародии на канкан. И это несмотря на то, что ворота вновь захлопнулись, так и не успев до конца раскрыться. Однако, свиньи с завидным упрямством продолжали свой неистовый танец. Им бы следовало поискать прародителей среди ослов.

А может они и не видели ворот? Потому что глаза берегли и всячески прикрывали. От Карла. Ворон, уяснив, что выполнение собственных угроз дело не сиюминутное и для того, чтобы наделать дырок в прочных шкурах требуется определенная затрата времени и усилий, избрал другую тактику. Перелетая с макушки на макушку норовил клюнуть прямо в глаз, чем вызывал панический ужас у наивысших.

Все это я успел отметить, пока приноравливался, как бы поточней произвести подсечку. Полутонный свин, отплясывающий на одном копытце, задрав другую ножку вверх — конструкция далеко не устойчивая. Так что главной проблемой было опасение за собственную жизнь. Участь раздавленного рухнувшей тушей меня нисколько не прельщала.

Дождавшись момента, когда ближайший хряк сменил ножки, я ударил его по опорному копытцу и тут же отскочил на безопасное расстояние. Хрюндель начал заваливаться, и пытаясь сохранить равновесие зацепил среднего брата. Через считанные секунды оба лежали на мостовой, а еще мгновение спустя рухнул и последний. Сам собой. Так мне показалось вначале. Но фраза Яги: «Нехорошо отбиваться от коллектива, приляг и ты отдохнуть», — дала мне понять, что свинскую проблему приходится решать не в одиночестве.