Так же имели место аудиенции со всеми князьями поочередно. Каждого из них заверил, что не стану предавать огласке факты, волей случая ставшие моим достоянием.

Перпуздоку приказал завязывать с грабежами на дорогах, а вплотную заняться поиском и разведением зыкчугов, потому как вскорости нам потребуется дальняя авиация. И настрого запретил кормить их людьми. И поведал ему секрет тяговой пищи.

С Айяем вообще разговор был коротким. Не собирался я в чужой монастырь со своим уставом. Только запретил плющить вероотступников, а так же отправлять неугодных в никудздец. Всех приговоренных доставлять в столицу и казнить через Глоталку с Жевалкой.

Ненебабу запретил зафинтифлюживание, а чисто по человечески посоветовал завести новую традицию, предусматривающую управление княжеством особами и женского пола. Мол, понятно, что самой ей не получится воспользоваться нововведение, потому что если откроется такая великая брехня, все устои пойдут прахом. Но ведь надо думать и о будущем. А как у них с Таралом дочка родится, что ж ей тоже всю жизнь мучиться с переодеватушками?

Ханбайдуй ничего существенного сказать не мог по поводу тех, с кем ведется подпольная торговля сюсюлевой тканью. Только то, что это происходит где-то за землями янычамураев, племена которых по мере удаления от Шайчулана выглядят все более дикими и неуправляемыми. Естественно, я велел князю завалить камнями башенку с живогрызами, а лестницу, ведущую в нее, вообще стесать.

В какой-то момент, мне показалось, что простых запретов на экзекуции, прозвучавших с глазу на глаз с правителями, будет маловато. Вышел на помост на радость гуляющей публике и провозгласил свой первый декрет о казнях. Даже картавил немного и жестикулировал. Но мне простительно, был пьян. Однако, тем не менее, донес до всех, что отныне все казни на территориях княжеств запрещены, и все до единого приговоренные должны доставляться в столицу и умерщвляться только через Глоталку с Жевалкой. О том, чтобы совсем запретить приговоры, даже не помышлял. Не в Евросоюзе. Не поймут. И будут втихаря контропупить неугодных. Да и страх перед наказанием за преступления должен присутствовать. Возникла небольшая непонятка: привыкшие к указам подданные не могли понять, что такое декрет. Объяснил, что это тот же указ, только исполнять надо еще строже. Опять не поняли, куда же еще строже, коли и так любой указ воплощается неукоснительно. Но это уже их проблема…

Само собой о существовании Страны Второго Шанса я никому не обмолвился. Даже Пале. Ведь если скажешь «А», рано или поздно должно прозвучать и «Б», в смысле, не должна она прознать о том, что настоящий король жив и здравствует. Она и без того, воспитанная в традичайном духе, тяжко переживала такой грандиозный обман, коим являлся наш приход к власти. Смириться заставляли лишь мои постоянные напоминания, что это ложь во благо, потому как мы сменили на троне злодея и узурпатора… Так что о секрете Жевалки и Глоталки по эту сторону образин никто кроме меня не знал. Правда еще Серега с Ольгой были в курсе, но им я запретил об этом даже заикаться под страхом отлучения от параллельности.