Зачастую, ляпнув какую-нибудь несуразность, тут же задумавшись, удивляемся: как я мог сказать такое?! Да это и не я вовсе! Вот я и придумал себе плотную отмазку: сам-то я хороший, но сидят во мне несколько товарищей, за слова и поступки коих не несу ни какой ответственности.

— Тебе сейчас трудно поверить, а тем более понять, — после небольшой паузы вновь заговорила гостья, — для облегчения предлагаю перенестись в мое королевство.

Она протянула руку.

Не знаю, что именно я подумал в тот момент насчет «облегчения» и «королевства», но на ноги вскочил достаточно бодро. До сих пор возлежал, как идиот на своем диване, не удосужившись подняться, как подобает при появлении посетительницы. Хотя, думаю, учитывая необычность всего происходящего, меня можно простить.

Перед тем, как взять ее за руку, краем глаза я увидел собственную лыбящуюся рожу, отраженную в зеркале за спиной девушке. Причем, именно — лыбящуюся. То что я увидел никакого отношения к понятию улыбаться не имело. Даже расхожее выражение «улыбка идиота» лишь на самую малость отражало истинную картину.

Я почувствовал нежную кожу ладошки и вознамерился уже привлечь красавицу к себе, как, вдруг…?

Не было многократно описанных мастерами фэнтези ни искажений пространства, ни виртуальных тоннелей, ни краткосрочной отключки, ни яркого света, ни абсолютной тьмы. Ничего. Картинка сменилась быстрей, чем на самом продвинутом импортном телевизоре.

Но про это я задумался гораздо позже, а в тот момент был настолько ошарашен, что мысль об ощущениях во время межмировых перемещений мне как-то в голову не пришла, да и не могла прийти. Потому как ни о каких перемещениях я не догадывался. Только что были у меня дома и тут же оказались в другом месте, причем совершенно незнакомом.

Помещение, как минимум раз в десять большее моей комнаты, уставленное вычурной, непривычной формы мебелью.

Воспользовавшись моей очумелостью, Пальпулькидра легко высвободила ладошку и, щебетнув: «Я сейчас», скрылась за перегородкой, оставив меня наедине с чопорного вида бабулей, которую, судя по всему, ни чуть не удивило наше внезапное появление.

Находясь в ступоре, я только механически отмечал происходящее вокруг, не в силах хоть как-нибудь отреагировать.

Старушенция сидела то ли на широком кресле, то ли на узком диване метрах в трех и молча рассматривала меня.

Единственно здравая и успокаивающая мысль пришла вовремя. Все это сон! Хоть и очень реальный. Чтобы удостовериться в справедливости спасительного объяснения, я себе… Нет, не ущипнул. Руки пока еще не шевелились. Легонько прикусил губу. Больно…