Под праведно-гневным взором дочери сыщик несколько сник. И заговорил уже совсем другим тоном:
— Ну, да, я не прав, конечно… Нет у меня доказательств и улик. Приношу извинения. Погорячился, знаете ли… Но ведь… Это же… — Брок замахал руками, словно готовящийся к взлету винтовой самолет. — Нелепо же это все, господа! И дамы. Так сказать. — Лайнер передумал взлетать, и лопасти винтов остановились. — Чудес не бывает.
— Папочка, — прищурила левый глаз Саша. — А ты знаешь, что у меня совсем другое кредо?
— «Все может быть»? — хмыкнул Брок. — Знаю. Но это у тебя возрастное. Пройдет.
— Значит так, господин сыщик! — хлопнула ладонью по столу Саша. — У меня ведь сейчас сессия в универе?
— Да… — заморгал сбитый с толку неожиданным переходом Брок.
— Ты, надеюсь, с трудовым законодательством знаком?
— А что такое? — занервничал сыщик. Как раз в данной сфере он не был большим специалистом.
— А то, что я имею право на законный учебный отпуск.
— Так я ведь и так тебя отпускаю, когда тебе надо! — обиженно заморгал Брок. — Как тебе не стыдно-то? Да еще при постороннем…
— А он не посторонний, — ехидно промолвила Сашенька.
— А… кто?
— Твое новое дело.
— Это как? — заморгал Брок уже не обиженно, а обалдело.
— А вот так. Я сейчас в отпуске и обращаюсь к тебе как частное лицо к специалисту. К вам, то есть. Прошу выяснить, кем является вот этот гражданин, — кивнула на Мирона Саша.
— Но ты ведь знаешь, доченька… То есть, вы, должно быть, в курсе, гражданка Брокалева, что я берусь только за те дела, в которых присутствует нечто эдакое… необычное, так сказать…
— А предполагаемое подданство Российской Империи — это тебе что, ромашки с Елисейских Полей?
— Елисейские Поля — это не те поля, на которых ромашки, — подал голос Мирон.
— Да знаю я! — отмахнулась Сашенька. — Это я так, образно. — И вновь посмотрела на отца. — Ну, что, господин Брок, беретесь вы за мое дело? Или слабо?
— Не надо брать меня на «слабо»! — нахмурился Брок. — Это так называемое дело выеденного яйца не стоит. Неинтересно мне за такую чепуху браться. Время терять только.