И все-таки, бросившись к «близнецу», Брок невольно воскликнул:

— Боже мой! Что с ним?!

— Он жив, — поспешно ответила женщина, — сейчас я его вылечу.

— Вылечите?! Да его нужно срочно в больницу!

— Я вылечу, — повторила незнакомка, и в голосе ее прозвучали столь уверенные, даже, скорее, упрямые нотки, что Брок сразу поверил ей. К тому же, он вспомнил, в каком мире находится. Уж местные-то жители волшебством наверняка с детства пользуются, да и чем-то особенным свои умения вряд ли считают. И, подумав о волшебстве, сыщик сразу догадался, откуда взялась здесь эта нелепая сосулька. Наверняка «братец» захотел чего-нибудь прохладительно-вкусненького, но перестарался. В подтверждении догадки Брок наклонился, провел по ледяной глыбе пальцем и сунул его в рот. Так и есть! Мороженое. Только чересчур. В смысле, как прилагательное. И как числительное (по объему и весу) — тоже весьма чересчур.

— Ну-ну, — сказал сыщик, пытаясь отломить кусочек сосульки с тонкого конца. — Лечите-лечите.

— Вас бы тоже надо подлечить, — внимательно поглядев на него, сказала вдруг женщина.

— От чего это, хотелось бы знать? — обиженно дернулся Брок, отломив при этом и приличный кусок мороженого.

— Да у вас на лбу шишка!.. Странные у вас с братом развлечения какие-то…

— Ну… — хотел было обидеться сыщик и сказать, что их развлечения никого, кроме них самих не касаются, но все же одумался, решив, что это будет и чересчур грубо, и совсем уж неуместно в данной ситуации. Поэтому закончил фразу совсем иначе, чем собирался: — Ну, полечите и меня. Такие вот мы сорванцы с братиком, да. Но больше не будем.

Брок улыбнулся, полагая, что очень смешно пошутил. Но шутить он не умел в принципе; не получилось и на сей раз. Незнакомая красавица лишь сильнее нахмурилась:

— В вашем возрасте такое озорство может плохо закончиться. Вот не окажись меня рядом… — Она не стала продолжать, лишь поднялась и сделал несколько движений ладонями над головой Брока. Причем сделала это столь быстро, что сыщик не успел обидеться на упоминание о возрасте, который лично он не считал чересчур преклонным. Но, вспомнив о несчастном дубле, сказал другое:

— Мой… брат. Ему же больно, наверное. И вообще… Пожалуйста, очень вас прошу, вылечите его поскорей.

— Какой вы добрый, — улыбнулась красавица, отчего в сердце Брока опять взошло солнце. Он засмущался, почувствовал, что краснеет и, отвернувшись, буркнул:

— Работайте. А я погуляю пока, не стану вам мешать. — И пошел, не оглядываясь, с хрустом откусывая от начавшего подтаивать в руке ледяного мороженого, чуть не убившего его второе «я».