Все это пронеслось у него в голове за какую-то ничтожную долю секунды.
Преследователи уже снова были совсем близко… Уже на расстоянии протянутой руки… Уже кто-то схватил его за левую руку…
Он выдернул ее, обеими руками вцепился в дверную скобу, чтобы рвануть ее на себя…
И тут у него подогнулись ноги, сильно закружилась голова. Он медленно повалился на бок, и пока острая боль в боку не лишила его на какое-то время сознания, он успел увидеть, что падает не на пыльный разогретый камень, а на снег. И что весь двор в снегу, а на крышах частоколы антенн, а над подъездами - электрические лампочки, горящие электрические лампочки!… Потому что теперь, оказываетея, не ранний летний вечеру а темная, зимняя, холодная и в то же время удивительно приятная, уютная ночь. Он даже успел заметить на еебе то самое пальто и те самые туфли, в которых он был в «Новостях дня» в ночь под старый Новый год…
Откуда-то издалека донеслись (или это ему только вспомнилось) чьи-то приглушенные голоса:
- Осторожней… Теперь вы… Вот так!…
- Гражданин с папиросой, поимейте совесть! Человеку нужен свежий воздух, а вы над ним дымите, как паровоз!…
- Кровищи-то сколько вылилось!…
- Ничего! Парень, видать, здоровый, выдюжит…
- Борис Владимирович!… Васильченко!… Взяли, подняли!… Осторожненько! Еще осторожней!… Вот так!…
- Кого-то сшибло машиной, - вяло сообразил Антошин и снова потерял сознание.
Возвращение Хоттабыча
Возвращение Хоттабыча
Вот и перевернута последняя страница книги, дочитаны последние строки об удивительных приключениях Егора Антошина и совершенно сказочных похождениях Вольки ибн Алеши и его замечательного друга Хоттабыча. И если молодой читатель просто-напросто залпом «проглотил» эту книгу, то читатель постарше, вероятно, немного удивился: в книжках его детства старик Хоттабыч был не совсем таким, да некоторые герои повести-сказки носили другие имена… Всему этому есть свое объяснение.
…Был 1937 год, и мне трудно что-либо добавить к этой всем знакомой мрачной дате. После ареста Михаила Кольцова - в то время главного редактора журнала «Крокодил» (а отец был его заместителем) только чудо в лице тогдашнего руководителя Союза писателей Александра Фадеева спасло его от участи Михаила Ефимовича. Фадеев старался отправлять отца, уже более десятка лет слывшего сильным журналисстом, в достаточно длительные командировки, чтобы его не было в Москве, где неоднократно по ночам (мне об этом рассказывала мама) к нам в коммуналку приходили с ордером на арест. Будучи же в Москве и редактируя литературные альманахи, отец с трудом выкраивал время для беллетристики и писал урывками, в основном по ночам. Он рассказывал потом, что работа над «Стариком Хоттабычем» была для него единственной отдушиной в то невеселое время, когда ему довелось сочинять книгу о весельгх похождениях симпатичного джинна в «стране большевиков».