— Зачем до седых? — испугался Жихарь. — Мы это дело мигом поправим! Сяду на доброго коня, кликну дружинушку хоробрую, набежим лихим набегом на тех же кривлян твоих, вернемся с добычей…

— Еще одно разоренное княжество на меня повесить желаешь? — сказала княжна.

— Да и веры тебе нет, твой поход либо до первого кабака, либо до первого ночлега, а там поминай тебя как звали — разве не права я? Можно ли тебе верить?

— Нет! — страшно крикнул Жихарь, даже сам испугался, не удержав в себе правды, — больно горькая была. Потом спросил, окончательно утратив разум: — Так ты, выходит, за меня не пойдешь?

Княжна захохотала, громко, напоказ, как хохочут безнадежные вдовы на гулянках.

— Жених без порток, невеста без места! Нет уж, теперь мне выходить разве что за Невзора… Вот и буду с казной. А он тебя же сватом зашлет…

— Нет уж, — сказал Жихарь. — Я его раньше сапогом пну куда надо — пусть потом хоть на всех подряд женится.

— Не честь богатырю бить кабатчика, — сказала княжна. — Да и сапоги свои ты пропил…

Жихарь глянул на босые грязные ноги и вспомнил — было такое.

— Да и роду–племени ты неизвестного, — продолжала Карина. — Кто твои предки?

— По делам моим я сам себе предок, — гордо сказал Жихарь.

— От дел твоих только слова остались да разорение…

— Чего ж ты со мной возилась, лечила и обихаживала?

— А мне любопытно было, — сказала Карина, — помрешь или нет. По всем чарам и по науке, должен был помереть, я ведь тоже в отравах знаю толк. Не помер, окаянный, знать, и вправду Святогор с тобой силой поделился…

— Ну и ладно, — сказал Жихарь. — Зато я себя в мире прославил и Время наладил.

— Что-то мы здесь ничего такого не заметили — живем как жили, — сказала княжна.

— Оттого что живете одним днем, — сказал богатырь. — Глаз от земли не подымаете, про Круглый Стол слыхом не слыхивали, на ристалищах не подвизаетесь…

— Ах ты, подвижник, — усмехнулась княжна. — Я-то, дура, бежала сюда по грудь в снегу, мнила — героя встречу, как в книжках писано… Вот и встретила героя — лежит пьян, сам без себя. Добро, герой. Отдаю я тебя горькой твоей головой в кабалу кабатчику Невзору — да он и сам этого требует, а он теперь здесь и без венца княжит. Будешь работать всякую работу, что скажет.

Она велела придвинуть себе столик и кресло, схватила перо, споро сочинила кабальную грамоту, отрезала кусок витого шнура от занавески (Апсурда с собой не все успела прихватить) и, накапав на грамоту горячего воска, пришлепнула его княжеской печатью.

— Ступай трудиться, — сказала она и величественно протянула руку к двери.