— Но, — сказал Артур, — кто же наденет эти доспехи?

И сказал ему Мерлин так:

— Сэр, возвеселитесь духом, ибо у вас нет и не будет причины к унынию. Вы сами и станете совершать все деяния под именем Ланселота. Я с помощью волшебства устрою все так, что вы сможете незримо переноситься из одних доспехов в другие, и дам вам другое лицо и другой голос.

И король Артур согласился, и это было началом конца его королевства, ибо сын его сестры Морриган, злобный выродок Мордред, под видом борьбы за честь своего дяди…

Тут Яр–Тур замолчал и закрылся рукавом.

— Ну, ясно, — сказал наконец Жихарь. — На этих волшебников только положись… Поднимаемся, друзья, потопали дальше…

Больше никто ничего не сказал, даже Колобок. Жихарь вспомнил о давней встрече с мрачной и прекрасной сестрой Яр–Тура, и его передернуло от давнего стыда и сиюминутного ужаса.

Ход сделался еще уже и ниже. Жихарь, как ни пригибался, стал все чаще задевать за своды, а потом сообразил, что движется вприпрыжку…

— Стой, — велел он. — Что-то не так…

— Легко иди, как верхом скачи, — сказал замыкающий Сочиняй.

— Земля совсем утрачивает власть над нами, скоро ее сила уравновесится с лунной, — предположил Лю Седьмой.

— Понял! — закричал Жихарь. — Помнишь, братка, как мы с тобой наелись перелет–травы и ноги более не трудили?

Через несколько шагов он почувствовал, что тело совсем утратило вес.

— Делай как я! — с этими словами богатырь нырнул вперед, оттолкнулся руками от стенок и полетел дальше.

— Осторожно! — вопил Колобок. — У тебя навыка нет!

Но Жихарь, а за ним и остальные побратимы вдруг позабыли про все на свете, превратившись в легкодумных озорников, несущихся с ледяной горки к обрыву. Любое касание бросало тело то на пол, то на стенку, то на потолок, но правила движения выработались сами собой.

— Р–разойдись — зашибу! — предупреждал богатырь всех возможных встречных. Колобок перебрался к нему на загривок, чтобы свет фонарика видели остальные.

— За Камелот! За добрую старую Англию! — вторил богатырю Яр–Тур.

— Вань–суй! Вань–вань–суй! — распевал Лю Седьмой.

— Ёкаргана! — визжал Сочиняй–хан. Он попытался перегнать для начала Бедного Монаха, но ход был слишком тесный.