У знакомого подъезда знакомого пятиэтажного дома Порфирий Сидорович обнаружил поглядывающего на наручные часы мужчину в зимней милицейской униформе. Только наш витязь сошёл с верного коня, как милиционер спросил его (не Велосипеда Буцефаловича, конечно, а витязя), не он ли Порфирий Сидорович. Наш герой, галантно приподняв фетровую шляпу, честно ответил, что да, дескать, я самый. Тогда страж порядка грациозно пристыковал ногти к серому меху ушанки и представился:
— Участковый, старший лейтенант Сёма Эльфман.
После чего виртуозно провёл с Порфирием Сидоровичем воспитательную беседу, после которой у Порфирия Сидоровича совершенно отсохло желание охотиться на дракона…
И с тех пор Порфирий Сидорович не охотится-таки на дракона.
Чего и всем желает.
* * *
Вот такая вышла… гм… мягко выражаясь, легенда… Зато теперь никто не сможет аргументировано брякнуть, будто у Харькова нет собственной легенды о контакте витязя с драконом!
Вот такая вышла… гм… мягко выражаясь, легенда… Зато теперь никто не сможет аргументировано брякнуть, будто у Харькова нет собственной легенды о контакте витязя с драконом!
Теперь какая-никакая легенда о каком-никаком контакте, пусть и без летального исхода, какого-никакого витязя с каким-никаким драконом у Харькова есть!
Теперь какая-никакая легенда о каком-никаком контакте, пусть и без летального исхода, какого-никакого витязя с каким-никаким драконом у Харькова есть!
Ну, пусть где-то не совсем пафосная, где-то доморощенная, нелепая, странная, курьёзная… Но есть же!
Ну, пусть где-то не совсем пафосная, где-то доморощенная, нелепая, странная, курьёзная… Но есть же!
Теперь те, кто отмечают все места легендарных контактов витязей с драконами, упомянутые в литературных и прочих произведениях, должны и напротив слова «Харьков» поставить «галочку»!
Теперь те, кто отмечают все места легендарных контактов витязей с драконами, упомянутые в литературных и прочих произведениях, должны и напротив слова «Харьков» поставить «галочку»!
А автор теперь может с чувством исполненного патриотического долга прекратить топтание перстами пишущей машинки и упаковать её обратно в чешуйчатый чехол из драконовой кожи.
А автор теперь может с чувством исполненного патриотического долга прекратить топтание перстами пишущей машинки и упаковать её обратно в чешуйчатый чехол из драконовой кожи.
15 января 1986 г., 2004 г.[1]
15 января 1986 г., 2004 г.[1]