В какой-то момент установленная Трасскором блокировка, закрывавшая Маркенер от внешнего мир, жрецами Кирьиила Защитника и его жен была полностью снята. Теперь дело осталось за малым – призвать отца, при этом сделать это желательно так, чтобы он действовал не на сделанных в Даронаре запасах Силы, которые в чужом мире не пополнить, а подпитывался местной маной веры.
Ради этого население захваченных крупных городов взяли в плотный оборот жрецы-проповедники отца, начавшие интенсивную вербовку паствы.
– Хотите ли вы и дальше кончать свою жизнь на алтарях во имя темного бога, отдавая силу своей души, сами нести ему своих детей, жен, мужей, братьев и сестер?! – вещал один из таких жрецов на центральной площади, куда в добровольно-принудительном порядке стекся народ.
Затравленные до бескрайности наглыми сподручными жрецов темного бога, разумные понуро молчали, но жреца-проповедника в белых одеждах это не остановило, и он, в порыве чувств сотрясая посохом, уверенно продолжил:
– Я вижу, что нет! Так отриньте же этого кровопийцу и примите веру в нового светлого бога Кирьиила Защитника!!! Он спасет ваши души и защитит от темного бога и вам не придется больше орошать своей кровью жертвенные алтари! Помолимся же ему!!!
Доведенные до отчаяния страхом смерти разумные, заведенные жрецом с надеждой на лучшую жизнь, падали на колени и начинали истово читать молитвы вслед за проповедниками.
Все, мана веры пошла.
Вскоре дохнуло чем-то теплым, родным.
– Отец!
Передо мной появилась фигура отца. Он смог явиться в этот мир.
– Поздравляю. Ты и Геракл отлично справились с заданием.
– Это было просто, отец. Даже делать ничего не пришлось, – разочарованно поморщился я.
– Будут еще у нас битвы, так, что даже станешь с ностальгией вспоминать свою первую легкую победу. Тут уж можешь мне поверить…
– Я верю.
А как ему не верить, если он еще и оракул?!
– Ладно, мне пора пообщаться тут кое с кем, – сказал он, материализуя в руках меч. – И надеюсь, это будет в последний раз.
– Удачи.
– Она мне не помешает…
Отец ушел в астрал захваченного нами мира, и по нему тут же пошла рябь, а сам мир сотряс первый удар, и начала портиться погода.