Четырехрукий еще немного постоял, что-то решая для себя. И, видимо что-то все же решив, окончательно успокоился и сел напротив, сказав:

– Что ж, сочувствую твоей потере. Сам потерял мир, правда, по другой причине. Урзгабал, – представился он, протянув верхнюю правую руку.

Я осторожно, готовый ко всяким неожиданностям, ее пожал, сказав:

– Как меня точно зовут, я не помню, но вроде…

– Кирьиил Защитник тебя зовут. И видимо, со своей ролью защитника ты не справился, оттого тебя и приложило по мозгам откатом, что все позабыл.

– А что ты там говорил про остальных?

– Хм-м… думаю, тебе лучше не знать…

– И все же прошу сказать, может, это поможет вернуться памяти. Хотя бы ее клочка…

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Урзгабал. – У тебя был отличный гарем из двадцати одной жены из самых разных рас. Гоблинка, орчанка, ламия, горгулья, ихтиандра…

– Да ладно…

Хотя в голове что-то такое завертелось и ранее смутные образы стали проступать.

– Точно тебе говорю.

– Проклятье… – выдохнул я.

Я вспомнил своих жен, и Урзгабал прав: лучше бы я эту часть своих воспоминаний не возвращал и оставался бы в счастливом неведении. Ведь если Скайнэтия больше никого не обнаружила, помимо меня, то… они погибли.

Стало так паршиво, что хоть вой. Если раньше я свою потерю воспринимал как-то отстраненно, то сейчас это задело за живое. Одна картинка сменяла другую, где я в компании своих жен, веселый и счастливый, а теперь все это ушло в небытие.

Как же я умудрился все потерять? Почему?!

– Да уж… И что особенно плохо, их ведь даже не возродить.

– В смысле? – встрепенулся я.

– Ах да, ты же беспамятный… В общем, одно дело, если бога убьют в схватке, и он попадет в Тартар, откуда его со временем могут призвать верующие или другие боги, и совсем другое дело, если их поглощает Хаос… тут уже все, без вариантов. Что в Хаос попало, то пропало.

У меня аж в глазах помутилось от очередного удара судьбы.