Голос хозяина замка превратился в хрип и умолк. Старик застыл с поднятым посохом, однако стукнуть им об пол уже не мог при всем желании, поскольку тело его стало серым, как гранит, и неподвижным.

— Вот так-то лучше будет. — И Мэт отправился по кругу, разглядывая старика, — так скульптор разглядывал бы законченное творение. — Не сказать, чтобы эта поза отражает радушие и гостеприимство, но могло бы быть и хуже.

— А уж хуже тебя не придумаешь... — произнес старик голосом, похожим на шуршание мелких камешков на горной осыпи, — отпусти меня, чародей, а не то тебе точно хуже будет...

— Да? Не думаю, — небрежно бросил Мэт. — Я понял, что ты мастер колдовать с помощью жезла, так вот, сомневаюсь, чтобы хоть один стишок, который ты выговоришь без помощи своей клюки, возымеет какое-то действие...

Желтые глаза старика полыхнули злостью, и колдун принялся что-то декламировать.

— С учетом всего сказанного выше, — быстро продолжал Мэт, — тебе было бы куда проще для начала ответить на несколько моих вопросов. Потом я мог бы тебя отморозить и уйти своей дорогой.

Колдун перестал бормотать, остановившись на полуслове.

— Но, конечно, если ты все-таки ухитришься сделать со мной что-то нехорошее, некому тебя будет отмораживать.

— Это я и сам могу!

— Не сомневаюсь. Ты можешь отморозить любого, обращенного тобою в камень, — уточнил Мэт. — Но сможешь ли ты сбросить мое заклинание?

Колдун промолчал. Только мрачно зыркнул на Мэта.

— Итак, приступим: как ты сюда попал? — спросил Мэт. — Тебя послал король? Встречать новеньких?

— Вот-вот! Новеньких! А я самый первый, но первый из десятков. Будет больше!

Мэт кивнул:

— Разумно. Увы, король не объяснил мне, прежде чем забросил сюда, почему он просто-напросто не казнит тех, кто отказывается ему покориться. Ну, ты понимаешь — отрубить голову, а потом еще и тело сжечь для верности. Почему бы и нет?