— Быть может, нет, ваше величество. Разве его душа там же, где ваша?

Снова наступила пауза. Затем растерянно, перебивая друг друга, призраки забормотали:

— Нет...

— Я его не видел, не слышал...

— А если он мертв, то...

— Ну все, хватит рассуждать, — оборвал их Мэт. — Быть может, он мог попасть сразу в рай?

— Этот молокосос? Этот козел? — завозмущался Гагерис. — Да он обрюхатил не одну посудомойку, а потом каждый месяц платил им золотом за то, что они растили его отродья!

— Брион был помешан на своем рыцарстве, он лез в драку, когда надо и не надо, — проворчал Драстэн. — Он убил не одного врага на поле боя. Кроме того, я видел, как часто он ходил исповедоваться — слишком часто для молодого воина. О нет, для того чтобы попасть в рай, он совершил слишком много грехов, но слишком мало для того, чтобы попасть в ад.

— А как насчет Чистилища?

— Чистилище! — воскликнул Гагерис. — Я частенько слышу голоса оттуда, и многие из них мне знакомы! Будь он там, я бы непременно узнал его голос! — Чуть растерянно он проговорил:

— То есть я надеюсь, что эти голоса доносятся из Чистилища.

— Но ведь там так много народа, — не особо задумываясь, заметил Мэт. Он гадал, как же это все могло быть — Гагерис и Драстэн ему снились, и при этом их призывали в Чистилище Но тут он вспомнил о том, что загробная жизнь — это скорее разновидность существования, нежели место обитания. — Не самое ли неудачное место вы избрали для отмщения?

— Я ищу только справедливости, — сказал Гагерис не вполне уверенно.

— И я тоже, — проворчал Драстэн. — Но еще меня тревожит судьба моей страны. Я желаю избавить мой народ от Джона.

— И убедиться в том, что он ничего не будет иметь в прибыли от вашей смерти, само собой.

— Да, разумеется, — не без удивления подтвердил Драстэн.

— Ведь это ваш долг, — не без ехидства заметил Мэт. — Кстати, ваше величество, если вы так жаждете, чтобы кто-то от вашего имени свершил справедливое возмездие, почему бы вам не явиться во сне лорду маршалу, лорду канцлеру или еще кому-нибудь из ваших бывших соратников? На что вам сдался я?

— Я знал, что вы станете меня слушать, — проворчал Драстэн. — А никто бы другой не стал — ни Петронилла, ни один из сыновей.

Мэт с трудом подавил порыв сочувствия.

— Я думал, хотя бы Джон прислушивается к моим словам, — с горькой иронией проговорил призрак короля. — Но он слушал меня так, как способен слушать враг — он все время выискивал мои слабые места, высматривал, как можно меня побольнее ранить.