— От этого запах станет таким сильным, что гиганты не выдержат и разбегутся? — спросил Банак у Нанфудла, подходя к нему.

Гном поднял на него глаза и побелел как полотно.

— Да ладно тебе, малыш, спокойно! — ободрил его Банак. — Эта вонь хотя бы мешает им работать, и на том спасибо.

— Да я даже не предполагал, что они ее почувствуют! — вскрикнул гном.

— Тьфу! — поддержал его Пайкел. Айвэн недоуменно уставился на брата.

— На отроге запах не должен был ощущаться, — стал объяснять Нанфудл. — Это означает, что горячий воздух… смола должна была законопатить все щели… нужно достичь такой концентрации…

Он совсем сбился и смолк и показал вместо объяснений лист пергамента, испещренный цифрами и формулами, понять которые Банак даже не надеялся.

— Ты понял, что он сказал? — обратился командующий к Айвэну.

— Что у гигантов не должно вонять, — ответил тот.

— Но тогда они будут строить свои машины и вовсе без всяких помех, — рассудил Банак.

— Угу.

— А зачем тогда… — растерянно протянул Банак и с сомнением поглядел сначала на Нанфудла, а потом на дворфов, растянувшихся цепочкой по склону, которые без устали крепили к скале металлические трубы, хотя могли бы в это время сражаться с орками, оказывая поддержку своим товарищам.

Фыркнув, Банак двинулся обратно.

— Да нет же, он не понял, — умоляющим тоном обратился гном к Айвэну.

Русобородый дворф замахал руками, растопырив корявые пальцы, и сказал, чтобы успокоить взволнованного коротышку:

— И никогда не поймет.

— Но запах не должен был просочиться, — отчаянно пытался втолковать ему гном.

— Понимаю, понимаю.

— Бум, — тихонько пробормотал Пайкел.

— Нам необходимо удержать его, сгустить… — не унимался Нанфудл.