Лицо Цинки скривилось от разочарования, и Каэрлик поняла, что попала в цель.

— Очень часто, когда завоеватель достигает многого, он начинает бояться, — пояснила Каэрлик. — Он вдруг обретает много такого, что не хочет потерять.

— Тот, Кто Сам Груумш ничего не боится! — взвизгнула Цинка.

Каэрлик кивнула.

— Но, вероятно, король Обальд нуждается в чем-то большем, чем понукания Цинки, чтобы исполнять волю Груумша, — заметила дроу.

Шаманка вытаращилась на Каэрлик с любопытством.

С озорной улыбкой Каэрлик потянулась к сумочке на поясе, извлекла маленький зажим в форме паука и повертела им перед глазами орчихи.

— Крепление для брони, — объяснила она.

Цинка казалась заинтригованной и напуганной одновременно.

— Возьми, — предложила Каэрлик. — Им можно застегивать плащ. Просто прижми к коже. Ты все поймешь.

Цинка быстро схватила зажим и стиснула его в кулаке, а Каэрлик неслышно выдохнула слова, освобождающие заклинания, которые она наложила на пряжку.

Глаза Цинки расширились — шаманка ощутила прилив отваги и силы. Орчиха зажмурилась, наслаждаясь этим упоительным чувством, и Каэрлик воспользовалась этим, чтобы наложить на шаманку еще одно заклинание — обаяние дружбы, чтобы Цинкой было легче управлять.

— Благословение богини Ллос, — объяснила Каэрлик. — Она хочет видеть дворфов изгнанными из Мифрил Халла.

Цинка разжала ладонь и с любопытством уставилась на зажим:

— Эта штучка поведет Того, Кто Сам Груумш обратно в пещеры дворфов, чтобы завершить завоевания?

— Она одна? Конечно же нет. Но у меня много таких. Мы подтолкнем короля, поскольку обе знаем, что величайшая слава Обальда еще впереди.

Остекленевшие глаза Цинки какое-то время пялились на пряжку. Затем она перевела взгляд на свою лучшую подругу и широко улыбнулась.

Каэрлик постаралась, чтобы ее ответная улыбка сияла такой же идиотской радостью. Хотя особо стараться уже не нужно — Цинка доверяет ей, как самой себе.

Интересно, как бы Обальд посмотрел на эту дружбу?