Хранитель понимающе кивнул.
– Я позволю одну попытку. Но предупреждаю: без фокусов! Бегаю я ничуть не медленнее, чем соображаю, и без колебаний разорву в клочья любого, кого заподозрю в злом умысле. Но если вы чуточку убавите боль, если поможете, я… я буду благодарен.
Граджелут, стараясь сдержать волнение, деликатно спросил:
– А если мы раз и навсегда снимем эту проблему, вы позволите увидеть Великого Правдивца?
Саблезубый стрельнул глазами в купца.
– Да, черт бы вас побрал! Если полностью вылечите меня, я вообще отдам проклятую штуковину!
И тут купеческая морда расплылась в абсолютно не свойственной Граджелуту широкой улыбке.
– Отлично, – пробормотал Банкан. – Приступим.
Пока он шептался с выдрами, остальные, в том числе страждущий Хранитель, нетерпеливо ждали. Саблезубый, разрываемый естественным желанием терзать, которое совпадало с его служебным долгом, и мечтой избавиться наконец от мучительной зубной боли, сидел тихо, как домашний зверек.
Вскоре человек вновь подошел к нему.
– Мы готовы.
Хранитель не откликнулся, и юноша кивнул друзьям.
Этот ритм был мягче прежних, не дразнил и не оскорблял, а успокаивал, умиротворял. Рэп – штука пластичная. Просто скитальцам еще не выпадало случая чаропеть спокойно.
Под музыку и пение образовалось серебристое облачко – самое маленькое на творческом пути магического трио, – отделилось от грифа дуары и поплыло Хранителю в пасть. Ласково покружилось вокруг больного зуба, принимая разные формы и очертания, и наконец обернулось прозрачной трубкой с иглой на конце. Игла вонзилась в десну, из трубки под нажимом белого поршня вылилась бесцветная жидкость.
Словно мокрая тряпка стерла с морды Хранителя мученическую гримасу.
И хотя лишь самые края его губ загнулись кверху, не могло быть сомнений, что это улыбка. В последний раз он улыбался, будучи еще детенышем.
Погасло серебристое сияние, и тяжелая лапа – та самая, которая удерживала Граджелута, – осторожно пощупала губу возле левого клыка.
Купец рискнул еще раз осмотреть больное место.
– Кажется, ваше дупло исчезло.
– Исчезло!