– Занято, – кратко отрубила нянюшка.
Городской голова, окинув рассеянным взглядом стремительно заполняющиеся скамьи, снова посмотрел на явно пустующее место перед собой. Подобрав полы мантии, он решился.
– Поскольку пьеса стартует с минуты на минуту, вашим друзьям придется поискать себе другое местечко, – заявил он и сел.
Через мгновение лицо его позеленело. Зубы заклацали. Городской голова схватился за живот и громко замычал[20].
– Тебя предупреждали, – рявкнула нянюшка вслед удаляющемуся на полусогнутых ногах сановнику. – Зачем спрашивать, если все равно поступишь по-своему? – Она наклонилась к пустому пространству: – Как насчет орешков?
– О нет, благодарю, – отозвался король Веренс, учтиво поднимая прозрачную руку. – К сожалению, они во мне не задерживаются.
– Сиятельные помпадуры и прелестные пейзанки! Прислушайтесь к выходкам шалых каботинов…
– Это еще что? – зашипела матушка. – Что это за парень в колготках?
– Это Пролог, – пояснила нянюшка. – Он всегда идет первым, чтобы все знали, о чем будет пьеса.
– Ничего не поняла, – пожала плечами матушка. – Кто такие помпадуры?
– По-моему, это что-то типа личинок.
– Вот здорово! «Привет, личинки, добро пожаловать на шоу!» Люди сразу настраиваются на дружелюбный лад.
Со всех сторон на ведьм обрушилось оглушительное шиканье.
– Орехи крепкие, заразы, – пожаловалась нянюшка, выплевывая скорлупу на ладонь. – Придется каблуком колоть.
Матушка погрузилась в непривычное, а потому нервное молчание и попыталась разобрать, о чем говорит Пролог. Театр ставил ее в тупик. Он был начинен своеобразной магией, магией, которую она не понимала, которой не могла овладеть. Он изменял мир и утверждал, что все на самом деле не такое, каким кажется. Но самое страшное было в другом. Эта магия принадлежала людям, весьма далеким от волшебства и чародейства. То были обыкновенные люди, которые не знали правил. И они перекраивали мир, руководствуясь звучанием фраз.
Герцог и герцогиня смотрели пьесу с особого возвышения, возведенного прямо напротив сцены. Стоило матушке взглянуть на герцога, как тот сразу расплылся в заранее заготовленной улыбке.
«Лично я считаю, что мир должен оставаться таким, каков он есть, – подумала матушка. – А прошлое – таким, каким оно когда-то было. Ведь было оно куда лучше».
Грянули первые аккорды.
Из-за колонны высунулся Хьюл и дал отмашку. В неровном свете факелов, шаркая ногами, появились согбенные фигуры Притчуда и Бреттсли.