Хотя с тех пор много воды утекло, Джон-Том ничего не забыл и в бешенстве повернулся к колдуну.

– В прошлом году я понял, что следует сделать дополнительный шкаф, – пробормотал Клотагорб. – В Древе никогда не хватает места для хранения вещей.

Джон-Том сжал камни в кулаке и потряс им перед лицом чародея.

Драгоценности, выскальзывая между пальцами, заскакали по полу.

– Поглядите-ка! Вы мне лгали. Всех этих опасностей и мук, всех трудов и лишений странствия, едва не кончившегося фатально, могло и не быть. По пути в Стрелакат-Просад мы с Маджем добрую дюжину раз заглядывали смерти в лицо, и ради чего?

– Угомонись, мальчик мой. Честно говоря, я не понимаю, из-за чего переполох.

– Не понимаете? Только не говорите, что забыли ту ночь, когда сюда вломились разбойники, а я пришел и выручил вас, попутно сломав дуару.

– Ну, конечно, помню. – Выражение лица Клотагорба было совершенно безмятежным, и держался он хладнокровно.

– И столько риска, чтобы сберечь несколько вшивых камешков?

Глаза Маджа, таращившегося на сокровища, готовы были вот-вот выскочить из орбит.

– Давай не будем легкомысленно сбрасывать со счета мотивы старого бронепуза, приятель! Похоже, у него было кой-что, за что можно заплатить одной-двумя жистями.

– Я не обманывал. Как ты должен помнить, посетители интересовались именно золотом. Ни разу не упомянули они о драгоценных камнях – только о золоте. Взгляни повнимательней – и ты не отыщешь там ни крупинки металла. Будь оно у меня, я бы весьма охотно отдал его. Но не думаешь же ты, что я должен был добровольно проинформировать их об имеющихся у меня камнях? Это было бы просто неразумно. Теперь поразмысли вот о чем: если бы ты не защитил меня, твоя дуара не пострадала бы.

Следовательно, не было бы путешествия в Стрелакат-Просад. Мадж не повстречался бы с Виджи. Ты не открыл бы проход из моего мира в твой, не смог бы вернуться домой и познать свое истинное предназначение.

Пораскинь умом.

Проглотив гнев, Джон-Том послушался, хоть это было и нелегко.

Мыслить логически и бесстрастно не хотелось, хотелось топать ногами, вопить и изрыгать проклятия. К несчастью, он с самого начала понимал, что обречен на поражение. Клотагорб не только прав, у него за плечами еще и двухсотпятидесятилетний опыт ведения дебатов.

– Как мне ни прискорбно это признавать, сэр, но вы правы.

– Разумеется, прав, – кротко согласился Клотагорб. – Ты чаропевец и больше никто – не стряпчий и не рок-певец, уж и не знаю, что это значит. Я твой учитель, а ты мой ученик. Это твой удел, это – твоя судьба. – Он кивком указал на Талею, а потом широким жестом обвел комнату. – А это твои друзья.