— Хафиста попытается завоевать ее. И пока своего не добьется, будет связан по рукам и ногам. Он сделает все, чтобы она уверовала в него, Брэкандаран. Потому как от неверующей толку — чуть.

— Думаю, твои усилия тоже не приведут ее в восторг, — заметил Брэк. — Если ты у меня спросишь, то я скажу: ты играешь ему на руку.

— А я не спрошу.

Брэк поднатужился и, призвав на помощь свою силу, попытался вырваться из ловушки, но тщетно. Зигарнальд даже ухом не повел.

— Держи себя в руках, Брэкандаран. Такая недисциплинированность не делает чести представителю твоего племени.

— Я наполовину человек, Зигарнальд. И мои предки-люди могли бы мной гордиться.

— Не старайся меня одолеть. Только себе навредишь.

— Выпусти меня отсюда.

— Успеется.

Брэк выругался и отпустил свою силу. Тягаться с богом — тяжело. Тягаться с Зигарнальдом — бесполезно. Все старания Брэка будто делали его сильнее. И Брэк решил изменить тактику. Не получилось с наскока, придется действовать в обход.

— Значит, Медалон сдался.

— Похоже на то, — подтвердил бог, слегка озадаченный внезапной переменой темы разговора.

— И что?

— А что?

— Война кончилась, и ты остался не у дел, правильно? Иными словами, все, миру мир. Теперь кариенцы и медалонцы пожмут друг другу руки, потом подружатся, а там, глядишь, и породнятся. Кальяна будет просто счастлива. Она станет важной птицей. Важней, чем ты, если не ошибаюсь.

Зигарнальд нахмурился.

— Защитники не сдадутся.

— Ой ли! Наверное, ты не следишь за событиями, божественный. Защитники — самая дисциплинированная армия в мире. Если им прикажут кур щипать, они тотчас пойдут щипать и глазом не моргнут. Ну а коль прикажут сдаться… сам понимаешь.

— В таком случае я займусь фардоннским вторжением в Хитрию, — нашелся бог войны.

Брэк проглотил ругательство, готовое сорваться с языка. Он совершенно упустил это из виду. Зигарнальду требовались войны, а какие, где и между кем — неважно. И поклонники его, и безбожники были милы ему одинаково, когда они сражались, сражались и сражались.