Чья-то рука сжала его плечо. Опираясь на Анвара, Ориэлла поднялась на ноги и встала между ним и Миафаном. В глазах ее горел серебристый холодок ненависти. Легкое подрагивание пальцев выдавало ее страх, но лицо оставалось непроницаемо. Пристыженный мужеством девушки, Анвар тоже попытался подняться, но Верховный Маг небрежно щелкнул пальцами, его хрустальные глаза вспыхнули дьявольским светом, и разряд жгучей черноты вонзился в юношу, опрокинув его на землю.

— Как ты смеешь! — Голос Ориэллы гремел, подобно горной лавине. — В Долине Между Мирами запрещено использовать магию!

В ответ послышался смех Миафана, жестокий и презрительный.

— О неразумная! Ты цитируешь Закон Грамари мне, тому, кто научил тебя всему, что ты знаешь? Я смею все!

Костлявая когтистая рука метнулась вперед и хлестнула волшебницу жгучей чернотой. Она вскрикнула от боли и, перегнувшись пополам, рухнула на спину.

Ясно было, что лишившись глаз, Верховный Маг воспользовался тайной магией кристаллов, чтобы вернуть свое зрение. Холодный, леденящий кровь блеск его пустого взгляда скользнул по Ориэлле и Анвару, и на призрачном лице Миафана появилась презрительная ухмылка.

— Так-то лучше, — сказал он. — Пресмыкайтесь передо мной, ибо только па это вы и способны!

Ориэлла с трудом поднялась на колени и плюнула Миафану под ноги.

— Я никогда не буду пресмыкаться перед тобой, комок грязи. Но когда-нибудь я убью тебя, поверь. Верховный Маг снова рассмеялся.

— Правда? — фыркнул он. — Сомневаюсь — ты беспомощна с этим ублюдком Форрала во чреве. Тебе лучше покориться мне, девчонка. Со мной у тебя была бы власть, — столько, сколько пожелаешь. А сейчас у тебя нет ничего, ты лишь жалкая изгнанница, искалеченная полусмертным отродьем. Без волшебных сил ты беспомощна, как уличная шлюха, и тобой попользуется всякий, кто пройдет мимо, включая и этого трусливого ублюдка? — Он повернулся к Анвару, и в голосе его послышалась насмешка. — To получишь то, что хотел, а? Ее силы пропали, и долгому ожиданию конец! Кто знает, а вдруг ей это понравится, кажется, ей доставляет удовольствие путаться со всякой смертной требухой, вроде тебя.

Голос Миафана был настолько силен, что почти подчинил себе его жертвы. Анвар посмотрел на Ориэллу, беспомощно простертую ниц, и почувствовал, как в нем действительно просыпается так долго сдерживаемое желание. Ориэлла судорожно всхлипнула. Страх и внезапное сомнение в ее глазах пронзили юношу, словно меч, он догадался, что их провели. Мысли прояснились, и Анвар бесстрашно взглянул на Верховного Мага:

— Я не смертный, Миафан, — ровно сказал он, — и ты отлично это знаешь. Я вновь обрел свои силы, которые ты у меня похитил. И не надо обвинить меня в собственной похоти — я думаю, госпоже хорошо известно, кто из нас хочет унизить ее, а кто — защитить! Может, Ориэлла и беспомощна, но, если ты приблизишься к ней, тебе придется сначала иметь дело со мной. — Миафан владел Чашей, и слова Анвара были пусты, юноша сам это прекрасно понимал, и все же Ориэлла бросила на него благодарный взгляд, в глубине которого, однако, таилась улыбка от мысли, что она нуждается в его защите.