– Почему я позволил вам уговорить меня стать принцем? – вздохнул Белойец.

– Кому-то надо быть им. Кто был бы лучше? Всеволод мертв. – Грас вовсе не был убежден, что Всеволод был бы лучше, но обошел это молчанием. Он просто указал на Василко: – Он?

Белойец снова покачал головой.

– У вас есть кто-нибудь еще? – спросил Грас. Черногорец опять повторил свой жест. Грас развел руками.

– Ну тогда, ваше высочество, – добро пожаловать приступать к работе.

– Я попробую, – Белойец заметно собрался, словно принимал всю тяжесть мира на свои плечи. – Да, я попробую.

27

27

Король Ланиус обгладывал гусиную лапку, как вдруг закашлялся.

– Ты в порядке? – спросила Сосия.

– Думаю, да – ответил он тогда, когда смог говорить. Ланиус попытался в раздражении щелкнуть пальцами, но они были слишком жирными, и, ворча, вытер руки о салфетку – он все-таки помнил, что не надо пользоваться скатертью, как было во времена его деда, или своей собственной одеждой, как при прадедушке его прадедушки.

Он отхлебнул вина из бокала – его горло настолько же нуждалось в дополнительном смачивании, как его руки не нуждались в дополнительной смазке.

– Я – идиот.

– О. – Сосия подняла на него глаза. – Ну это и я могла бы тебе сказать.

– Спасибо, дорогая, – Ланиус иронично поклонился. Он ждал, но больше ничего не последовало. – Ты не собираешься спросить, почему я – идиот?

Жена пожала плечами.

– Я никогда не имела таких намерений. Но хорошо – в каком же смысле ты идиот в этот раз?

Ее тон говорил о том, что она-то знает, в каком смысле он был идиотом раньше и с какими служанками.

– Это совсем другое.

Ланиус спрятал улыбку: Сосия до сих пор ничего не знала про Фламмию.