– Ты заслуживаешь всего, что случится с тобой, – ответил Низвергнутый. – Ты заслуживаешь худшего, чем то, что случится с тобой. Но если ты замышляешь козни и интриги против меня, твои дни будут еще короче и каждый из них будет полон болью и горем. Ты сомневаешься во мне? Не смей сомневаться, ты – скулящий, маленький, жалкий человечишка.

– Я никогда не сомневался в тебе, – сказал ему Ланиус. – Тебе нет нужды беспокоиться об этом.

Низвергнутый засмеялся:

– Я беспокоюсь о том, что делает жалкий смертный? Ты преувеличиваешь свою важность в великой, общей картине вещей.

Даже во сне логические способности Ланиуса не оставляли его.

– В таком случае, – спросил он, – зачем ты беспокоишься, являясь мне?

– Ты преувеличиваешь свою важность, – повторил Низвергнутый. – Укус блохи раздражает и после того, как человек прихлопнет ее рукой и от блохи остается лишь грязное пятно. И так будет с тобой, и раньше, чем ты думаешь.

– Иногда блоха отпрыгивает прочь, – заметил Ланиус.

– Для меня между блохой и человеком нет большой разницы, – продолжил Низвергнутый. – Но между мной и человеком – ты увидишь, какая разница между мной и человеком. О да – ты увидишь.

И он начал тянуть руки к Ланиусу.

Вовремя – ни секундой раньше или позже – король заставил себя проснуться. Он сел в постели, держась за грудь, словно пытаясь успокоить колотившееся сердце.

– С тобой все в порядке? – сонно спросила Сосия.

– Плохой сон. Просто плохой сон. – Голос Ланиуса дрожал.

Это действительно был плохой сон. Просто плохой сон? О нет. Так он и поверил! Низвергнутый почти схватил его, и если бы эти невозможно длинные руки коснулись...

Он не знал, что бы тогда случилось. Он не знал, и ни за что не хотел бы этого узнать.

Успокоенный мыслью, что изгнанный бог никогда не приходил к нему больше одного раза за ночь, он лег и попытался снова уснуть. Однако сон не шел. Грас еще некоторое время подождал, пока не уверился, что его жена крепко спит, затем натянул сапоги, набросил мантию поверх ночной рубахи и покинул спальню. Стражники в коридоре замерли по стойке «смирно».

– Вольно, – приказал им Грас.

Король шел по тускло освещенному коридору и не был удивлен, когда открылась еще одна охраняемая дверь. Ланиус – тоже почти раздетый – совсем не удивился, завидев тестя.

– Приветствую тебя, ваше величество, – кивнул Грас. – – И ты тоже?

– Да, я тоже... ваше величество, – ответил Ланиус. Всякий раз, когда Ланиус снисходил в обращении к нему до титула, старший король принимал ситуацию очень серьезно. Словно в ответ на его размышления, младший король вежливо предложил: