В зале по-прежнему ожидали гости и придворные. Не желая вдаваться в объяснения, я велел пехотинцам открыть двери и отпустить людей по домам. Вся мебель в гостиной сгорела дотла — остались только небольшие обугленные фрагменты. Пехотинцы утирали слезы, заворачивая в парусину тела двух своих сослуживцев. Кроме предателя, погибли два советника. Одним из них был Мезентий. Я не мог придумать, что сказать его дочери — девушке на пять лет старше меня. Она с юных лет жила без матери. И вот теперь погиб ее отец…

Однако на этом проблемы не закончились. Когда последние гости покинули зал, во дворец пришли жрецы — Мидий, четыре его помощника и маг ума. Они потребовали сведений о происшедшем инциденте. Меня задел оскорбительный тон хэйлеттит-ского выскочки, и я едва не набросился на него с кулаками.

— В результате очередной диверсии мы потеряли нескольких людей. Отца пришлось отправить в госпиталь Кулы. Не беспокойтесь, понтифик. Я разобрался с этой проблемой.

— Ты ошибаешься, эсграф.

— В данное время я — граф, аварх Мидий.

Главой клана мог быть только здоровый и дееспособный человек. Во время болезни отца я, как его преемник, принимал на себя графский титул.

— Это не важно, — ответил жрец. — Кто-то во дворце использовал чары Воды. Мы имеем дело с ересью самого опасного и отвратительного вида. Мой маг ума проверит всех присутствующих и выявит богоотступника.

— Я не позволю вам этого, Мидий. Мой отец был отравлен! Пять членов клана мертвы! Дворец едва не сгорел от чар Огня, и нас спас маг Воды. Мы обязаны ему жизнями, аварх!

— Обращайся ко мне с должным почтением, Катан. Прочь с дороги, или я обвиню тебя в укрывательстве еретика!

— Позволив вам провести дознание, я нарушу Кодекс Чести!

Кодекс Чести был сводом древних фетийских правил поведения. Мы изучали их в Цитадели. Они требовали безукоризненной клановой верности, которая теперь уже почти не встречалась. Только несколько фетийских семейств, включая род Палатины, использовали Кодекс как основу своего уклада жизни.

— Если ты и следуешь Кодексу Чести, тебе придется его нарушить, — ответил аварх. — Здесь не Фетия. И ты не разжалобишь меня подобными штучками.

— Тебя ничем не разжалобишь, — вмешался Танаис.

Гримаса на лице Летиена вызывала ужас. Хорошо, что его гнев был направлен не на меня.

— Это я использовал чары Воды. Тебе придется забыть о том, что случилось. Ты ничего не сможешь сделать против меня.

Он жестом велел мне молчать, и я не стал возражать. Танаис мог защитить себя лучше, чем я — если, конечно, он действительно был тем самым Летиеном.