– Да.

– Шанс начать новую жизнь. – Баллас пожал плечами.

– Думай как хочешь, – пробормотал он. Лэйк отпил из бокала.

– С чего ты взял, будто Белтирран существует на самом деле? Этот вопрос из уст Лэйка изумил Балласа.

– Я так чувствую, – неуверенно пробормотал он. – И потом, ты же там побывал. Нет?

Лэйк не ответил. Он водил пальцем по краю бокала. Молчание длилось долго.

– Бейран! – вдруг сказал Лэйк. Появился слуга.

– Да, господин?

– В кладовке стоит шкатулка из тиса. Принеси ее мне. Слуга исчез. Лэйк снова обратил взгляд к горам. Но теперь он чуть повернулся, и Баллас увидел его профиль – тонкий с горбинкой нос и гладко выбритую щеку.

– Ты когда-нибудь пытался подняться на Гарсбраки? – спросил Лэйк.

– Никогда.

– В горах есть музыка, – сказал Лэйк. – В ручьях, в подземных источниках. В ветрах, дующих среди скал. В дрожащих ветках и в медленном, равнодушном движении пластов земли. Я люблю горы. Мне довелось посмотреть на Гарсбраки в непривычном ракурсе – с более высокой точки, чем видел горы любой другой человек. И вместе с тем… я разрушаю их. Мои штольни вгрызаются в склоны. Сперва меня это не беспокоило. Я полагал, что лишь богам под силу разрушить горы, но никак не человеку со всеми его штольнями и карьерами. Теперь я уже не так уверен. Человек – жуткая тварь. Мы честолюбивы и настойчивы. Если б мы захотели, сумели бы поджечь небеса… осушить океаны и уничтожить всех существ, стереть их с лица мира. – Он вздохнул. – Но если я не буду разрабатывать Гарсбраки, это сделает кто-нибудь другой. Здешний камень – самый лучший из ныне известных. И самый перспективный…

Лэйк запнулся – и молчал, пока не вернулся Бейран.

– Вот возьмите, господин, – сказал он, протягивая шкатулку.

– Открой.

Бейран повиновался.

– Передай содержимое нашему гостю.

Бейран вынул кусок кости, похожий на коровью лопатку, и передал Балласу. На поверхности была вырезана карта. На нижнем краю ровными треугольниками изображались Гарсбраки. Над ними виднелась линия земли. Помозговав, Баллас понял, что держит кость вверх ногами. Он перевернул ее так, чтобы горы оказались на севере, а Друин – на юге… И судорожно вздохнул.

Очертания не походили на Друин, известный по картам. Тот был длинным и вытянутым. Другая страна больше напоминала треугольник, размером едва ли в одну двадцатую территории Друина…

Баллас поднял глаза.