– Ты этого никогда не узнаешь, – самодовольно брякнул Трорнт. Было видно, что слова колдуна льстили ему.

– Ну ладно. Так о чем это мы? – Аскольд подпрыгнул на метр и завис в воздухе с вопросительной гримаской на лице. – Ах да, амулет я уже сделал. – Он снова прыгнул, отчего его мантия неприлично задралась.

– Когда ты успел? – не поверил Карл.

– Во время пробежки до деревни или нет, когда забрался на шпиль и…

– Что тебя понесло на этот шпиль? – Карл встал и посмотрел на отъезжающую повозку. – Я давно подозревал твои дурные наклонности! Ну ладно, когда безумствует Фобиус, но ты – отец королевы! И…

– Не суди, тебе этого не понять! – вмешался, как всегда, подслушивающий летописец. – А про тебя, Горицветушка, я и не знал!

– Тьфу, Пакостник. – Аскольд даже прекратил прыгать. – Я же не в том смысле!

– Хорошо, но где же амулет? – Джулия обняла отца за плечи.

– Вот он. И если эти прекратят надо мной издеваться, сделаю еще.

– Великолепно. Мы разошлем их во все замки.

– Посвященного я тоже определил. Ну и силища у тебя, девочка моя! Знал бы, ни за что не отдал! Шучу.

– Кто он? – Королева взяла отца за руку. Карл обнял ее за талию.

– Туим Морей! А кто же?

– Этот предатель? – Поначалу всем показалось, что Фобиус лишился дара речи, но он только сглотнул и заверещал: – Предатель, по вине которого и началась вся эта кутерьма?!

Привлеченный скрипучим голосом Огюста, Морей подошел и встал напротив королевы.

– …Сказано было – сидите смирно. А он – трах, барах! Кровь в головушку ударила! А мы, Святой остров! Как небесные девственники, сидим на легком облачке, удерживаемом лишь силой твоего благородного… – Он посмотрел на пляшущего на месте Аскольда. – Отца.

– Я могу объяснить. – Карл говорил тихо, но его услышали все. – Туим защищал своих детей, и я его понимаю. Более того, я сделал бы то же самое.

– А десятки убитых и раненых? Да если бы не Феникс…

– Замолчи, Фобиус! – С волос воительницы все еще капала лава, шипя в теплом воздухе. – Я согласна с Карлом, тем более теперь, после рождения нашей доченьки.

– А еще говорят о королевской справедливости! – возмутился Огюст. – Тебе законы не писаны! Даже те, что утверждаешь сама, словно не про тебя!