– Но не у каждого это получилось бы так блестяще!

– Терри был сильным воином, он мог, если бы захотел, ответить, мог бы даже убить тебя или сгоряча бросить на дорогу малютку! У тебя просто не было другого выхода!

– Но он же ничего не сделал! Он просто хотел спасти ребенка, и все! Я никогда не прощу себе этого. Отец! Не смей резать его! Я запрещаю, и все!

Горицвет попытался возразить, но Трорнт махнул ему рукой, мол, молчи, без тебя тошно. Он уже целый час не мог уговорить супругу ехать обратно. Аскольд, чтобы не терять времени, пытался выудить остаток информации из исчезающей памяти оруженосца, чем еще сильнее раздражал дочь. Ей казалось, и не без основания, что ее друга пытаются использовать даже на смертном одре, и, хотя маг ничего особенного не проделывал, единственно прижимал голову молодого человека к своей голове. Джулия видела в этом прямое оскорбление покойного.

Наконец Карл не выдержал, он рывком поднял королеву и, встряхнув ее за плечи, закричал в заплаканное лицо:

– Терри не воскресишь! Понимаешь ты это или нет?!

– Почему не воскресишь? – Джулия вдруг изумилась простоте собственной мысли. – Ведь Ливень Тот писал про Ангелику, будто она оживляла мертвых. Вот пусть и поможет Терри!

– О нет! Только не это. – Карл чувствовал, что теряет контроль над ситуацией. При одной мысли об оживлении трупов у него волосы вставали дыбом, а Джулию уже захватила эта идея, она уже была готова лететь к своей цели, пусть даже на живом оборотне.

– …Но дорогая, ты ведь видишь, какая она! Новое разочарование доконает тебя.

– Она славная, просто не знает наших правил и пытается жить по своим. Как та гасительница Рагнеда. Окажись мы во времена Адама и Вильгельма, думаю, мы тоже не произвели бы достойного впечатления.

– Но тогда она была фениксом!

– Сказано же, Феникс обожествляет все, к чему только ни прикасается! Может, она сохранила часть этого дара специально для такого случая! – Воительница вскочила в седло. Карл взял дочку из рук Морея и поскакал вслед за Джулией, в очередной раз проклиная своевольный нрав супруги.

Вскоре они миновали развилку и свернули на ту самую дорогу, по которой проезжали не так давно, но, как по волшебству, никого там не оказалось. Точно людей, лошадей, ящериц и все телеги и крытые повозки унес ветер.

При одной мысли, что его дети могли вот так внезапно провалиться сквозь землю, Туима пробрал холодок. Да и чьим заботам он оставил малышей, если разобраться, как не матери, у которой он сам семь лет назад похитил ее младшего сына, охотившись до этого за старшими. У гордой, и может быть, мстительной принцессы, потерявшей все! И он, дурак, думал, что она, Анна, его простила. Скорее уж Святой остров вступится за Элатас или сами люди вдруг изменятся! А ведь она казалась такой чистой, такой красивой, такой любящей. Разве он не растаял, услышав, как его собственный сын назвал эту убийцу детей – мамой?! Разве не размечтался тогда… Дурак?!»