– Запей блины. Не торопись. Мы приблизительно поняли, о чем ты говорила. Даланн хотела, чтобы Алебранда устроили в роскошном гробу и заколотили крышку?

– Да. – Генувейфа выхлебала полкувшина разом, выдохнула и повеселела. – Как ты ловко все обобщил, Ренье!

Ренье отметил слово «обобщил»: вероятно, расставшись с Ренье, Генувейфа продолжала водить знакомство со студентами.

– Рассказывай дальше, – попросил Эмери. – Сдается мне, история на этом только началась.

– Да. – Девушка кивнула и с удивлением заметила: – Я, кажется, наелась…

– Вот и чудно. Здешняя хозяйка будет в восторге.

– Ты ей скажешь?

– Непременно.

Генувейфа повздыхала, прислушиваясь к непривычному для себя ощущению сытости, а затем заговорила:

– Мне все не давал покоя этот гроб. У меня, понятно, нет таких материалов, но поглядеть не мешает. Вдруг я получу Знак Королевской Руки и разбогатею? Тогда я тоже буду делать такие гробы.

– Ты забралась в чужую контору? – догадался Ренье.

Генувейфа кивнула.

– Гроб стоял закрытый. Я осмотрела его снаружи, а потом отодрала крышку и заглянула внутрь. Там-то, внутри, самая красота! Я люблю, когда заказывают обивку. Очень красиво, понимаете? Уютно так. Глазу приятно. А у них был бархат. Я точно знаю, бархат.

Она помолчала немного и добавила:

– Я никогда раньше не трогала бархат. Он на ощупь как шкурка зверя. Мыши, например.

Она задумалась, зашевелила пальцами, припоминая приятное ощущение.

– Я подарю тебе кусок бархата, – обещал Ренье. – Будет только твой. Сможешь мять и тискать его, сколько душе угодно.

– В гробу лежали камни, – сказала Генувейфа. – Бархат, подушка, украшения – все на месте. А посреди этого – камень.

– Ничего не понимаю! – Эмери даже привскочил, услыхав такое. – Камни?

– Да.