Дрожащими руками Одгар сломал печать и развернул послание.

«Любезный господин Одгар, – побежали перед его глазами строчки, выведенные твердым, уверенным почерком, – прошу меня простить за долгое молчание: нужно было выждать некоторое время, чтобы дела пришли в равновесие.

Ваша дочь оказала мне честь и вышла за меня замуж. Наш брак был заключен в мире Эльсион Лакар, поэтому мы просим вашего благословения только сейчас. Простите нас и за это. Я приложу все усилия к тому, чтобы Фейнне была счастлива.

Как только появится возможность, мы навестим Вас в Мизене. Настроения в герцогстве пока удерживают нас в замке, но скоро это закончится, и тогда Вы сможете обнять вашу дочь.

Преданный Вам Элизахар, герцог Ларра».

Одгар ощутил легкое головокружение. Элизахар, герцог Ларра? Как такое может быть? Он что, совершил там свой маленький государственный переворот, этот Элизахар? И как это вышло, что он оказался жив?

Одгар схватился за виски, словно пытаясь удержать рвущиеся наружу мысли. Потом протянул руку к колокольчику и позвонил. Вошел не слуга – этот малый околачивался на площади и жадно собирал слухи, в основном слушая разговоры подвыпивших солдат, – а старая нянюшка. Одгар обрадовался ей:

– Садись, голубка. Вот, полюбуйся, какое странное письмо принесли мне в дом.

Он прочитал письмо вслух, внимательно поглядывая на няню поверх верхнего края листка. Лицо старушки приняло мечтательное выражение, а когда Одгар добрался до подписи, содержавшей в себе основную сенсацию послания, няня так и расцвела.

– Ну, я и подозревала нечто подобное! – объявила она торжествующе.

– Что? – Одгар поперхнулся.

– Да уж, происхождение от меня не скроешь, я столько знатных детей выкормила, что в этом разбираюсь, – молвила няня.

Справедливости ради следовало заметить, что няня выкормила самого господина Одгара, а после растила маленькую Фейнне; ни отец, ни дочь не принадлежали к числу знати. Но спорить с нянюшкой Одгар не решился.