Хоркин скомандовал немедленно начать перевозить раненых в это мирное место. Фургоны с солдатами загрохотали по улицам. Потянулись осмелевшие жители, наперебой предлагая одеяла, лекарства, бинты, различные мази. Скоро весь первый этаж оказался занят рядами больных, лекарь готовил инструменты к операциям. Рейстлин и Хоркин призвали всех городских врачей в помощники и, не разгибаясь, помогали, делая всё, что можно, чтобы облегчить муки раненых. Никаких особенных чудес не происходило, многие солдаты умерли, но, по мнению Хоркина, они скончались в мире, а те, кто начал поправляться, делали это значительно быстрей, чем обычно.

Первым делом барон прибыл осмотреть госпиталь. Он пришёл туда прямо с поля боя, мокрый и грязный, забрызганный чужой и своей кровью. Хоть Лэнгтри едва не падал от усталости, он не показывал этого, обойдя больных, для каждого найдя пару слов. У него была великолепная память, барон вспоминал всех по именам и как они проявили себя на поле боя. Тяжелораненым Лэнгтри облегчал муки, говоря, что их семьи ни в коем случае не будут забыты и получат все причитающееся золото.

Рейстлин убедился, что клятва, которую дал барон своим солдатам, нерушима. Лэнгтри поболтал с магами и очень заинтересовался историей о могиле Рыцаря Соламнии в подземелье. Рейстлин подробно описал детали, опустив лишь те подробности, которые, как он твёрдо был уверен, касались его одного. Безумный Барон слушал внимательно и нахмурился, когда узнал, что крышка была сброшена с саркофага.

— Мы должны все исправить, — сказал он. — Грабители могли осквернить Храм. Такой отважный рыцарь заслужил покоиться в мире. А ты не знаешь, какого рода сокровище он охранял, Маджере?

— На табличке не было никаких пояснений, барон, — ответил Рейстлин. — Мне кажется, что бы там ни было, оно теперь покоится под тоннами скал… Туннель, ведущий из гробницы, полностью разрушен.

— Понятно… — Барон пристально посмотрел на Рейстлина, но маг бестрепетно возвратил взгляд. Лэнгтри не выдержал первым, песочные часы молодого мага были абсолютно непроницаемы.

Барон продолжил обход, добравшись до Карамона, который метался на одеяле и был очень беспокойным пациентом.

— Я не ранен, я просто немного устал, — всё время говорил силач. — Я хочу встать и уйти к своим друзьям. Я хочу есть нормальную пищу, а не пить этот гадкий бульон. Моё зрение в полном порядке. Вернее, точно станет таким, когда с моей головы снимут эту проклятую тряпку.

Крыса сидел рядом, развлекая его историями, и двадцать раз в минуту просил не тереть глаза руками.