– Может, воскресенье? – спросил Тальбот.

– Мне все равно, выбирай сам.

– Хорошо, я посмотрю, какой удобнее. Среди нас есть несколько евреев и, кажется, один мусульманин. По-моему, у них принято отдыхать по пятницам.

– По субботам, – поправила его Рейчел. – По крайней мере, у евреев. С вечера пятницы до вечера субботы, кажется, так.

– Значит, суббота, – пожал плечами Эдмунд. – Надо подумать тогда и об отпусках. Не очень длинных, но ты права, люди должны и отдыхать тоже.

– Кейн привел свой табун. Завтра возьми лошадь либо у него, либо у Тома Рейберна, – сказала дочери Даная. – Захватишь сумку с бинтами и объедешь лагеря. Расскажешь женщинам о происходящем, а заодно осмотришь больных. Здесь, в городке, много людей с небольшими травмами. Думаю, в лагерях их не меньше.

– Хорошо, мама, – устало ответила Рейчел, подняла глаза и покраснела. – Извини. Ты права, и это большая ответственность. Спасибо.

– У тебя все получится, – сказала Даная. – Если найдешь кого-то с серьезными травмами, отправляй ко мне.

– Хорошо.

– Вот и все, – закончила Даная.

– Тогда идите отдыхать, – вмешался Эдмунд. – Отправляйтесь в дом. Я не хочу, чтобы вы бродили тут ночью. Если только возникнет крайняя необходимость.

– Я останусь здесь, – запротестовала Рейчел. – С простыми случаями я справиться смогу.

– Ладно, – согласился Тальбот. – Миледи?

– Иду, – откликнулась Даная. – Спокойной ночи, Рейчел.

– Спокойной ночи, мама, папа.

Она подождала, пока родители ушли, убралась в лазарете и огляделась. Прилечь можно было только на деревянном хирургическом столе, но это ее вполне устраивало. Она расстелила на столе несколько одеял и улеглась на бок. Сначала ей казалось, что она никогда не уснет, но вскоре провалилась в сон.

Утром Герцер чувствовал себя совершенно разбитым.

Он проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо, и сразу застонал. Он спал, свернувшись калачиком, все мышцы тела были напряжены и болели.

– Вставай, – будил его Джоди. – Завтрак готов, на еду дается полчаса, так что лучше поторопиться.