Лёсик выхватил его и засунул в рот, жуя так часто и громко, что даже у Каспара свело челюсть. Невнятно пробормотав слова благодарности, Папоротник принялся за свое:

– Корешок вкусный, но это не отменяет факта, что стена есть стена. – И он пнул твердый камень ногой.

Каспар поднес факел поближе. В самом деле, камень был Цельный и несокрушимый.

Перрен гулко расхохотался.

– Сейчас увидите.

И горовик принялся петь на незнакомом языке, который Каспар однажды уже слышал в пещере горовиков. Песня не была красивой и мелодичной. Скорее она напоминала камнепад. Перрен пел все громче, юноша и лёсик оба зажали уши руками. Наконец ужасное пение оборвалось. Папоротник запыхтел с облегчением.

Горовик сердито взглянул на него и снова повернулся к стене.

– Просыпайся! – крикнул он раздраженно. – Давай вставай! Дай нам пройти!

Он изо всех сил пнул скалу, и Каспар подумал, что сейчас он замычит от боли, – но вместо этого застонала и заворочалась скала. Она вздыхала, как старик, которого поднимают с постели. Перрен снова пнул камень, еще сильнее.

– Ну же, шевелись! Пропусти меня!

Каспар отшатнулся. Камень ворочался у него глазах, приобретая вид огромного горовика, обросшего мхом и корнями.

– Я глубоко спал, юноша, – заворчал он. – Пять сотен лет я спал, и вот приходит какая-то молодежь и требует, чтобы я шевелился. Никакого почтения! Где ваши манеры, молодежь? И что вы тут вообще делаете? Ты слишком молод, чтобы разгуливать где попало. Твоим родителям должно быть стыдно отпускать далеко такого юнца.

– Юнца! – разозлился Перрен, снова пиная скалу. – Ладно, пропусти меня.

– Я теперь никогда не засну, – продолжал негодовать старый горовик. – И всегда одно и то же! Стоит только задремать… Молодежь только о себе думает! И зачем вы принесли сюда противный свет, кусок солнца в моей спальне? Это настоящая наглость. Я никогда не двигаюсь с места ради существ с поверхности. Никогда! А когда я говорю «никогда», я имею в виду с тех пор, как мир весь пылал и камни плавились. Я хорошо помню то время. Камни до сих пор хранят тепло.

– О да, мудрый горовик, конечно, ты помнишь, – торопливо сказал Каспар. – Пожалуйста, извини, что мы тебя разбудили. Нам правда очень нужно наружу, иначе мы никогда не стали бы тебя тревожить.

Перрен согласно кивнул и пустился в разъяснение на языке горовиков. Старик дернулся, едва не раздавив Каспара.

– Друидское Яйцо! Сам Некронд! Мы всегда считали, что друиды глупцы. Большие глупцы! Они положили все яйца в одну корзину; ведь так говорят у вас, наверху?

– У нас, оленей, так никогда не говорят, – помотал головой Папоротник. – Иногда мы говорим, что олень больше оленихи. А еще – ветер с востока, волки с запада, надобно бежать со всех ног. А еще я слышал – ранняя весна, ранние охотники. Вот и все.